Артем Драбкин - 22 июня. Черный день календаря

Огонь по врагу!

В это время прибежал Гармаш, нужно сказать, что в мирное время, когда мы отдыхали, обычно мы интересовались боевым опытом, полученным этими эскадрильями в Монголии. И Гармаш тогда говорил, что прежде всего надо рыть щели, не ждать никаких указаний. Есть свободная минутка, рой щель, она тебя спасет. Кроме щели, никто тебя защищать не будет, когда придут бомберы. Еще хуже, если будут штурмовать, — спасет только щель. Не дожидаясь никаких указаний, мы начали рыть щели. Потом прибежал Токарев — мы на время бросили рыть щели и потащили самолеты в опоясывающую аэродром лесополосу, замаскировали их. Опять принялись за щели. И к тому времени, когда, как по расписанию, прилетел немецкий разведчик, на аэродроме не было не только самолетов, но и автозаправщиков и стартеров — никаких признаков наличия аэродрома. Видимо, поэтому в первый день войны немцы наш аэродром так и не тронули — меры были приняты своевременно».

Но было бы ошибкой считать, что успех был обеспечен одной внезапностью нападения. Многие полки сумели достойно встретить уже первый удар Люфтваффе. С аэродрома Куровице взлетели все исправные истребители 164-го истребительного авиаполка 15-й авиадивизии и встретили немецкие истребители и бомбардировщики в воздухе. За день летчики 164-го авиаполка сбили четыре вражеских бомбардировщика и один истребитель. И это полк, оснащенный только «ишачками» и «чайками»! Однако одной из характерных черт воздействия немецкой авиации на советские аэродромы была последовательность, упорство в достижении поставленной задачи. Советские аэродромы методично обрабатывались в течение всего дня. И этот расчет оказался правильным, плана рассредоточения у ВВС ЮЗФ попросту не было. Не было и технической возможности сменить вскрытую немецкой разведкой систему базирования ВВС округа. Дело в том, что весной 1941 г. на аэродромах военно-воздушных сил Киевского особого военного округа было развернуто строительство бетонных взлетно-посадочных полос. Вследствие этого значительная часть аэродромов по состоянию на 22.6.41 г. для производства полетов была непригодна. Большинство летных частей запасных аэродромов не имели и оставались на ранее занимаемых площадках. Об опасности такого подхода предупреждали военные теоретики еще до войны. Например, известный отечественный теоретик воздушной войны А. Лапчинский писал: «Необходимо отметить при этом, что аэродромы, занимаемые авиацией в мирное время, противнику будут известны. Они должны быть покинуты, как только обозначится возможность неприятельского налета на них…» Поэтому уничтожение значительной части самолетного парка приграничных округов на аэродромах было делом времени. Если не удавалось добиться решительного результата в первом налете, успех немецким летчикам приносил второй, третий, а иногда и десятый авиаудар. Как показала еще война в Испании, эффективность воздействия на аэродромы напрямую зависела от успешной разведки аэродромов. Необходимо было, во-первых, вскрыть места базирования ВВС, а, во-вторых, застать самолеты на аэродроме. В ходе войны в Испании были проблемы как с первым, так и с последним. В первые дни войны дислокация советских аэродромов немцам была известна. Оставалось только методично наносить удары, стремясь повредить возможно большее число машин. И если не удавалось добиться поставленной цели в первый день, ее достигали на второй или третий.

Российские дороги превратились в средоточие ужаса и страданий.

Поскольку соотношение сил авиации сторон в полосе группы армий «Юг» было не таким, как в Прибалтике или Белоруссии, на территории Киевского особого военного округа были аэродромы, вообще не подвергавшиеся атакам в первый день войны. Немецкие самолеты просто пролетели мимо них. Техник 94-го авиаполка 62-й авиадивизии А. Д. Будучев вспоминал: «Война началась с боевой тревоги в 3.30 утра. Самолеты были быстро подготовлены к боевому вылету. Время идет, а наши самолеты никуда не летят, и летного состава нет. Все думали, что это очередные учения (их было много в то время). Но когда увидели большие группы незнакомых самолетов, летящих мимо нас на восток, забеспокоились — не война ли? […] В 10 часов был зачитан приказ, что фашистская Германия напала на нас и что надлежит делать нашей армии, в частности авиации». Стрелок-радист 52-го авиаполка той же авиадивизии А. И. Клочков рассказывает: «22 июня 1941 г. нас подняли по тревоге в 4 часа утра. Быстро оделись, сели в кабины, прогрели моторы, ждем приказа на вылет (думая, что это обычная учебная тревога). Ждем час, другой… Вылезли из самолетов, расположились под плоскостью. В это время над аэродромом на большой высоте прошла армада самолетов. Силуэты их и строй были нам незнакомы. Мы стали гадать, что это за самолеты. Кто-то предположил, что это новые дальние бомбардировщики, полетевшие на задание (маневры). И лишь капитан Ларионов, в свое время воевавший в небе Испании […], высказал сомнение: „Что-то не нравятся мне эти самолеты и их строй!“»

На земле советских летчиков поджидали методичные бомбардировки в течение всего дня, в воздухе основным противником пилотов КОВО была почти сотня истребителей Bf-109F эскадры JG-3, впоследствии получившей название «Удет». Возглавлял эскадру Гюнтер Лютцов, ветеран Испании. Уже в 4:30 он записывает на свой счет истребитель И-18 (так немцы называли МиГ-3). А первый сбитый летчиками эскадры советский самолет зафиксирован в 3 часа 40 минут утра. Это истребитель И-16, сбитый оберлейтенантом Робертом Олейником из 1-й эскадрильи JG-3.

Эти беженцы не смогли уйти от танков вермахта Теперь они возвращаются назад.

Считается, что в первый день войны ВВС КОВО потеряли 301 самолет. Из общего числа потерь на земле было уничтожено и повреждено 174 самолета. Новейшие исследования дают даже несколько большую цифру — 277 уничтоженных на земле самолетов. Цифра большая, но Западный особый военный округ 22 июня потерял куда больше — 738 самолетов. На направлении главного удара уничтожение советской авиации на аэродромах и в воздухе велось намного интенсивнее. Соответственно, ВВС ЗапОВО уже в первый день потеряли 41 % самолетов, ВВС КОВО — только 15,5 %. Удар, нанесенный военно-воздушным силам Красной Армии на киевском направлении, был сильным, но далеко не смертельным.

Ущерб, нанесенный противнику, по сей день является предметом оживленной дискуссии. Согласно подсчетам российского историка Д. Б. Хазанова, в первый день войны V авиакорпус недосчитался 35 самолетов и 27 экипажей. В официальной истории 55-й бомбардировочной эскадры в списке потерь в первый день войны с СССР значатся 13 самолетов. Семь экипажей погибли или пропали без вести. Большинство «хейнкелей» эскадры были сбиты истребителями в ходе атаки аэродрома Млынув, став жертвой И-16 и И-15314-й авиадивизии 5-й армии. Еще большие потери понесла 51 — я бомбардировочная эскадра «Эдельвейс». Журнал боевых действий эскадры рисует далеко не радужную картину завершения самого длинного дня 1941 г.: «После посадки последнего самолета в 20:23 во дворце Полянка около Кросно коммодор подполковник Шульцхейн подвел итоги дня: 60 человек (15 экипажей!) летного персонала погибли или пропали без вести, в третьей группе оказались сбиты или получили повреждения более 50 % машин».