Олег Сувениров - 1937. Трагедия Красной Армии

Есть некоторые свидетельства, что подследственных особых отделов НКВД продолжали бить и пытать и после того, как началась Великая Отечественная война. Арестованный в июле 1941 г. и осужденный в сентябре того же года бывший начальник военторга Западного стратегического направления полковой комиссар З.Л. Шейнкин в своем заявлении от 18 июля 1956 г. на имя председателя Президиума Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилова вспоминал: «За 32 суток издевательств в Сухановской тюрьме я потерял половину зубов, оглох, мне почти не давали спать, морально мое состояние трудно было представить, можно было выколачивать любые показания, что я там показывал, я не помню, одно помню, мне было абсолютно безразлично, что со мной делали и что будут делать, жизнь опостылела, хотелось только одного покоя. Было слишком тяжело и обидно. Обидно даже сейчас» 310.

Накануне великого армейского праздника – XX годовщины РККА – был арестован заместитель командующего войсками ЗабВО комкор Н.В. Лисовский. В ходе предварительного следствия он признал себя «виновным». Дело было передано в суд. Но на суде Военной коллегии 8 апреля 1940 г. он от всех своих показаний, данных на предварительном следствии, решительно отказался, заявив, что «я был вынужден давать такие показания». Поскольку это был уже 1940-й год, суд возвратил дело на доследование и при вторичном рассмотрении 11 июля 1941 г. (уже в ходе войны) комкор Лисовский получил свою «десятку». Но, пройдя все круги ГУЛАГа, он все-таки выжил и, будучи допрошенным уже в 1955 г., показал, что свои ложные, вымышленные показания на предварительном следствии в 1938–1939 гг. он дал вынужденно, так как следователи Васюк, Розанов, Видякин и др. сажали на ножки перевернутой табуретки, заставляли стоять в течение нескольких суток и допускали другие формы издевательства над ним 311. Эти показания лично потерпевшего подтверждаются и особистами. Бывший начальник 2-го отделения ОО НКВД ЗабВО Розанов в своем объяснении от 2 октября 1939 г. писал: «Должен сказать, что эти показания были добыты от ЛИСОВСКОГО оперуполноченным Васюк путем применения мер физического воздействия, применение которых потребовали в категорической форме Видякин и Хорхорин. Лисовский допрашивался опер. уполномоченными Васюк и Першиным непрерывно в течение 4–5 суток, стоял, били его по физиономии и т. п.» 312. «Сам» Васюк подтвердил, что он допрашивал Лисовского 5—б суток непрерывно и что он избивал его 313 [43].

Нелегко было подсудимому решиться и прямо сказать на суде о применявшихся к нему истязаниях. Он прекрасно понимал, что следователи этого ему никогда не простят. И все-таки, обретаясь между жизнью и смертью, встречались люди, которые, надеясь на справедливость советского суда, находили в себе силы сказать об этих злодеяниях следователей вслух. Отказываясь в суде от прежних показаний, корпусной комиссар М.Я. Апсе заявил, что «эти показания им были даны в результате применения к нему следователями мер физического насилия» 314. О вынужденности своих «признаний» под физическим воздействием следователя заявил на суде и бывший помощник главного военного прокурора, а затем заместитель наркома юстиции СССР диввоенюрист А.С. Гродко 315.

Помощник командующего ОКДВА по материальному обеспечению комбриг С.Ф. Гулин был арестован 23 февраля 1938 г. – в день 20-й годовщины РККА. На предварительном следствии у него выбили «признание» и он показал, что его в заговор завербовал армейский комиссар 2-го ранга Мезис. Потом он назвал в качестве вербовщика маршала Блюхера. Но в судебном заседании награжденный в годы Гражданской войны орденом Красного Знамени Гулин виновным себя не признал и от показаний, данных на предварительном следствии, отказался, заявив суду, что ни Блюхер, ни Мезис в заговор его не вербовали и что впервые показания о причастности к заговору он дал после жестоких избиений 316. Бывший начальник политуправления СКВО бригадный комиссар И.А. Кузин показал на суде, что он оговорил ряд товарищей потому, что по отношению к нему применялись меры физического воздействия, вплоть до инсценировки расстрела 317. Отказываясь в суде от вырванных у него ранее «признательных» показаний, бывший начальник ОРПО политуправления Черноморского флота полковой комиссар И.А. Орловский заявил, что его показания на предварительном следствии являются результатом невыносимых условий, созданных для него органами следствия 318.

Старший преподаватель специального цикла Центральной школы подготовки командиров штаба Разведупра РККА майор И.Э. Розенберг за хорошую работу был удостоен ордена Ленина. Но органы НКВД добрались и до него. 30 апреля 1938 г. он был арестован, на предварительном следствии «сознался» и в том, что участник военно-фашистского заговора, и в том что германский шпион. Однако в судебном заседании Военной коллегии Верховного суда СССР 8 апреля 1939 г. он от этих показаний отказался и пояснил суду, что дал их вынужденно, в результате применения к нему мер физического воздействия. Слабо веря в объективность судей Военной коллегии, майор Розенберг как-то фаталистически смирился с неизбежным его уничтожением. Он даже какое-то объяснение этому пытался сформулировать. Решительно не признавая себя виновным, он в своем последнем слове сказал: «Я повторяю, что попал к Вам я невинно. Я работал на Советскую власть честно, был честным человеком и преданным Советской власти. У нас ведь бывают случаи перегибов, и вот, если я буду осужденным, то я буду считать, что это есть следствие перегиба. Хотя я и не буду живым, но буду считать политику ВКП(б)… правильной» 319. Живым он действительно не остался. Военная коллегия приговорила его к расстрелу. Но поскольку шел уже 1939-й год, очевидно, он подавал кассационную жалобу. Во всяком случае приговор был приведен в исполнение через месяц после вынесения – 8 мая 1939 г. И.Э. Розенберг реабилитирован посмертно в сентябре 1956 г. 320.

В мае 1940 г. военный трибунал 2-й Отдельной Краснознаменной армии рассматривал дело бывшего заместителя начальника Особого отдела НКВД ОКДВА капитана госбезопасности Л.М. Хорошилкина и других особистов. Они обвинялись в грубейших нарушениях законности. В качестве одного из свидетелей был допрошен и комдив Г.А. Ворожейкин (будущий маршал авиации). И вот что он показал: «Я был арестован 14 мая 1938 г. Допрос начался со следующего дня… с применением физического воздействия… 25 мая я был переведен следователем Драгомирецким к Хорошилкину, который… прочел список лиц, якобы участников к. р. заговора. Помню, что в этом списке он назвал Покуса, Васенцовича, Дмитриева, комбрига Гущина, Дреймана, пом. начальника связи Попова, Соловьева, комиссара бригады Ильина, Кропачева, Моторного, Брыкова и еще ряд лиц, фамилии которых я не запомнил, но было их в этом списке более 15 человек… Издевательствам я был подвергнут этим следователем (фамилии его не знает) с утра до полудня. Избитый им до потери сознания, я, придя в себя, увидел, что никакие мои доводы и требования не помогут мне освободиться из всей этой лжи… Не имея никакой возможности терпеть издевательства, я вынужден был подписать уже заранее заготовленные протоколы допросов…» 321