Олег Сувениров - 1937. Трагедия Красной Армии

В определенных случаях не останавливались перед фальсификацией на весьма высоком уровне. Так, в показаниях бывшего заместителя наркома внутренних дел СССР комиссара госбезопасности 1-го ранга Г.Е. Прокофьева от 4 июня 1937 г. указано, что об антисоветской деятельности Рудзутака он сначала узнал от наркома Ягоды, а затем по поручению последнего установил с Рудзутаком «антисоветские связи». Эти показания вызывают сомнение по двум обстоятельствам. Во-первых, просмотром дела Ягоды установлено, что он никаких показаний об антисоветской деятельности Рудзутака не давал. А во-вторых, их нельзя признать достоверными и потому, что из показаний старшего майора госбезопасности А.К. Залпетера явствует, что эти показания Прокофьева были сфальсифицированы руководящими сотрудниками ГУГБ НКВД СССР С.Г. Жупахиным и Н.Г. Николаевым-Журидом 136.

Органы НКВД усиленно стряпали фальшивые версии о контрреволюционных организациях, якобы действовавших во всеармейском масштабе, но не брезговали «созданием» их и в локальных размерах. В ходе дополнительной проверки в 1956 г. осмотром архивно-следственных дел бывшего начальника УНКВД по Днепропетровской области Е.Ф. Кривца и бывшего начальника 5-го отдела этого управления Я.Е. Флейшмана установлено, что ими путем применения к арестованным продолжительных допросов, стоек и избиений была «создана» не существовавшая в действительности «военно-заговорщическая организация в частях 7 корпуса». За свои многочисленные преступления, в том числе и за фальсификацию следственных дел, Кривец и Флейшман были осуждены к расстрелу 137.

О фактах фальсификации уголовных дел на бывших военнослужащих Амурской военной флотилии как на участников контрреволюционной организации показали руководившие расследованием данного дела бывшие сотрудники НКВД по ДВК Хорошилкин и Осинин, а также принимавшие участие в ведении следствия бывшие следователи Гринберг, Кибальченко, Любимов и другие 138.

Если уж «сочиняли» целые организации, то «организовать» признательные показания арестованного физического лица считалось делом более простым. А требования руководства в этом отношении были совершенно безальтернативны. «Была установка, – свидетельствует один из бывших сотрудников «органов» (А.О. Постель), – если где-либо в протоколе упомянут арестованный, обязательно добиваться признания, и этих признаний добивались» 139. Причем нередко следователей НКВД совершенно не интересовала доказательность, правдивость показаний. Их интересовало лишь одно – чтобы эти «признательные показания» были.

О зловещей роли сотрудников НКВД в фальсификации обвинений в участии в так называемом военно-фашистском заговоре в РККА выявлено в настоящее время большое количество самых разнообразных источников. Но особое место среди них занимают свидетельства самих несправедливо обвиненных в тягчайших преступлениях перед Родиной. В одном из надзорных производств чудом сохранилось письмо бывшего начальника политуправления Белорусского военного округа бывшего дивизионного комиссара И.И. Сычева своей матери. Оно не было перехвачено военной цензурой. Его в 1956 г. переслала Ворошилову вдова Сычева, как еще одно доказательство невиновности ее мужа. В мае 1941 г. из ИТЛ Сычев писал в этом письме: «…я ни в чем не виноват… дело создали Цветков, Кривуша, и они крепко за это осуждены Советским судом… Милая мама, целую Тебя крепко, крепко и горячо. Твой сын Ваня» 140.

Очень многое зависело от расположения духа следователей НКВД. Они получали (выбивали) показания от арестованных, а потом использовали их в основном по своему усмотрению. 4 ноября 1937 г. они арестовывают начальника политуправления Московского военного округа дивизионного комиссара М.Г. Исаенко. И вот он на следствии 25 ноября 1937 г. называет (мы не знаем – под воздействием чего и называет ли вообще?) якобы известных ему участников контрреволюционной организации артиллериста Н.М. Хлебникова и политработника бригадного комиссара А.М. Круглова-Ланду. Хлебникову повезло – почему-то его «не взяли» и он впоследствии умело воевал, стал генерал-полковником артиллерии, Героем Советского Союза. А Круглова-Ланду 11 марта 1938 г. «забрали» и, как явствует из его дела, именно на основе показаний Исаенко. Но Исаенко назвал Круглова участником контрреволюционной организации якобы со слов бывшего члена Военного совета МВО армейского комиссара 2-го ранга Г.И. Векличева. Однако в его показаниях Круглов-Ланда вообще не упоминался 141. Из этого вполне резонно можно судить, что «нужные» следователям НКВД показания буквально вкладывались в рот арестованным. В октябре 1938 г. Круглов-Ланда был тем не менее расстрелян. Реабилитирован посмертно.

В ходе дополнительной проверки в 1956 г. дела бывшего начальника ПВО гор. Москвы комбрига В.А. Бюллера Военной коллегией Верховного суда СССР было установлено, что имеющиеся в его деле «признательные» показания были сфальсифицированы, состряпаны бывшими сотрудниками особого отдела НКВД 1-й дивизии ПВО Рейтером, Кругловым и Толкачевым 142.

В качестве «доказательств» контрреволюционной деятельности бывшего начальника 7-го отдела Генштаба РККА – комдива И.Ф. Максимова следователи НКВД приводили показания С.М. Белицкого, С.М. Савицкого, Н.Г. Егорова. Но в них говорилось лишь о близости Максимова с Тухачевским и о критике Максимовым руководства НКО 143. Видно, тогда всякая попытка критики руководства немедленно подводилась под контрреволюцию…

В основу обвинения и приговора к расстрелу бывшего заместителя комвойск СибВО по авиации комдива К.В. Маслова были положены его «признательные» показания, а также показания арестованных по другим делам И.И. Прохорова, Н.И. Подарина, И.3. Зиновьева. Никаких других доказательств виновности комдива Маслова в его деле нет. В ходе проверки выяснилось, что Зиновьев в суде от своих показаний отказался, как от ложных, что показания Прохорова и Подарина – не основательны и, как записала Военная коллегия в своем определении от 8 декабря 1956 г., «дело на Маслова было сфальсифицировано быв. работниками НКВД» 144.

При рассмотрении заключения ГВП по делу бывшего командира 16 ск комдива А.П. Мелик-Шахназарова, расстрелянного 30 октября 1937 г., Военная коллегия в заседании 29 марта 1958 г., принимая решение об отмене приговора и реабилитации комдива, записала в своем определении: «…дополнительным расследованием установлено, что материалы, на которых основывалось обвинение МЕЛИК-ШАХНАЗАРОВА, не соответствуют действительности и были сфальсифицированы бывшими сотрудниками НКВД» 145.

Как «участник антисоветского военного фашистского заговора» по приговору выездной сессии Военной коллегии Верховного суда СССР от 25 марта 1938 г. был расстрелян бывший комиссар 18-го стрелкового корпуса дивизионный комиссар Л.Г. Якубовский. Дополнительной проверкой, проведенной, к сожалению, только через 22 года, было установлено, что «все материалы предварительного следствия по данному делу были сфальсифицированы бывшими работниками органов НКВД Хорошилкиным, Ивановым и другими» 146. Л.Г. Якубовский реабилитирован посмертно 18 июня 1960 г.