Лебедева Н.С. Array - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)

Подсудимые были единодушны, когда под давлением обстоятельств они старались свалить вину на других лиц — то на одного, то на другого. Но имена, которые они неоднократно называли, были — Гитлер, Гиммлер, Гейдрих, Геббельс и Борман. Все они мертвы или исчезли. Как бы настойчиво мы ни пытались добиться признаний от подсудимых, они, называя виновных, никогда не указывали на тех, кто находится в живых.

Соблазнительно размышлять о чудесной, замечательной изобретательности судьбы, которая умерщвляла всех виновных и оставляла в живых всех невинных.

Главным злодеем, на которого возлагается вся вина, — некоторые подсудимые соревнуются Друг с другом в подыскании наиболее подходящих эпитетов, — является Гитлер, на которого почти каждый из подсудимых поднимает указующий перст. Я не оспариваю этого единодушного мнения так же, как не отрицаю того, что на всех этих мертвых и исчезнувших лиц в равной степени падает вина. В преступлениях, которые требуют такого наказания, что степень виновности утрачивает даже свое значение, они, может быть, играли самую ужасную роль. Но их вина не может оправдать подсудимых. Гитлер унес всю вину с собой в могилу. Вся вина не окутана саваном Гиммлера. Именно этих мертвецов находящиеся здесь лица избрали в качестве своих партнеров а этом обширном сообщничестве заговорщиков, и за преступления, которые они совершали вместе, они должны отвечать все до одного. Можно с полным основанием сказать, что последнее преступление Гитлера было преступлением против страны, которой он правил.

Он был безумным мессией, который беспричинно начал войну и беспричинно ее продолжал. Поскольку он не мог уже властвовать, для него была безразлична судьба Германии. Как нам заявил здесь Фриче, Гитлер пытался использовать поражение Германии для самоуничтожения германского народа. Он продолжал войну, зная, что не может победить, а продолжение войны означало лишь катастрофу. Шпеер в этом зале изложил это следующим образом:

«Жертвы, которые понесли обе стороны после января 1945 года, были бессмысленны. Мертвые, погибшие в этот период, будут обвинять человека, несущего ответственность за продолжение этой войны, — Адольфа Гитлера — так же, как его будут обвинять и руины городов, разрушенных в период этой последней фазы, городов, которые утратили огромные культурные ценности и огромное количество жилых домов. Германский народ до самого конца оставался верным Адольфу Гитлеру. Он сознательно предал этот народ. Он старался столкнуть его в бездну...»

Гитлер приказал каждому сражаться до конца и затем отступил, покончив жизнь самоубийством. Он оставил сообщение о том, что погиб в бою, в качестве официальной версии. Это был человек, которого подсудимые возвеличили до положения фюрера. Именно они вступили в заговор для того, чтобы передать ему абсолютную власть над всей Германией. И в конце концов он и система, которую они создали для него, привели их всех к катастрофе.

Шпеер заявил следующее при перекрестном допросе (я цитирую):

«...Огромная опасность, содержавшаяся в этой тоталитарной системе, стала совершенно явной лишь в тот момент, когда мы приближались к концу. Только тогда стал ясен смысл принципа, что любой приказ должен выполняться беспрекословно. Все, что содержалось в приказах, которые выполнялись без обсуждения, в конце концов оказывалось ошибочным. Разрешите мне это изложить следующим образом: к концу существования этой системы стало совершенно ясным, какая громадная опасность таилась в системе такого рода, даже если оставить в стороне гитлеровский принцип фюрерства. Сочетание Гитлера и этой системы, таким образом, принесло ужасающую катастрофу в этот мир».

Я позволю себе на минуту превратиться в адвоката дьявола. Я допускаю, что Гитлер был главным злодеем. Но возлагать всю вину на него одного будет немужественно и несправедливо со стороны подсудимых. Нам известно, что даже глава государства так же ограничен своими умственными способностями и количеством часов в сутки, как и все остальные. Он должен доверять другим быть его глазами и ушами, чтобы следить за всем, что происходит в «великой» империи. Он должен иметь ноги, которые выполняли бы его поручения; руки, которые выполняли бы его планы.

На кого полагался Гитлер в выполнении всего этого, как не на тех, кто находится здесь на скамье подсудимых? Кто внушил ему, что он имеет непобедимую военно-воздушную армаду, как не Геринг? Кто скрывал от Гитлера все неблагоприятные сообщения? Разве не Геринг запретил фельдмаршалу Мильху предупредить Гитлера о том, что, по его мнению, Германии не по силам война с Россией? Разве не Геринг согласно заявлению Шпеера сместил генерала Галланта с поста главнокомандующего военно-воздушными силами за то, что тот говорил о недостатках и просчетах военно-воздушных сил? Кто, как не Риббентроп фон Нейрат и фон Папен, пытались убедить Гитлера, который сам совершенно никуда не выезжал, в колебаниях и робости демократических народов? Кто, как не Кейтель, Иодль, Редер и Дениц, питали его иллюзиями о непобедимости Германии? Кто, как не Штрейхер и Розенберг, сильнее разжигали в нем ненависть к евреям? Кого бы назвал Гитлера в качестве человека, который ввел его в заблуждение относительно условий в концентрационных лагерях, как не Кальтенбруннера, который так же пытался обмануть и нас?

Эти люди имели доступ к Гитлеру и часто могли контролировать поступавшую к нему информацию, на основе которой он должен был строить свою политику и издавать приказы. Они являлись преторианской гвардией [40] Преторианцы — в Древнем Риме вначале солдаты личной охраны полководцев, а затем солдаты привилегированной императорской гвардии. Преторианская гвардия должна была служить непосредственной военной опорой императора. — Прим. сост. ,и хотя они подчинялись приказам цезаря, цезарь всегда был в их руках.

Если бы мертвые могли встать и ответить здесь на то, что было сказано против них, быть может, тогда перед нами была бы менее искаженная картина того, какую роль играли эти подсудимые. Представьте, какое бы волнение произошло на скамье подсудимых, если бы они увидели Адольфа Гитлера, направляющегося к свидетельскому пульту, или Гиммлера с кипой досье, или Геббельса, или Бормана с сообщениями его партийных шпионов, или убитых Рема и Канариса?

Защита, оправдывающая кровавые деяния, утверждает, что мир может требовать возмездия лишь от мертвых, — аргумент, достойный преступлений, которые она стремится оправдать.

Мы представили Трибуналу неопровержимое обвинение, опирающееся на обвинительные документы, которых, если не будет приведено оправдательных доводов, вполне достаточно для того, чтобы предъявить требование о признании каждого из подсудимых виновным по первому разделу Обвинительного заключения. При вынесении окончательного решения встает единственный вопрос: могут ли показания самих подсудимых заслуживать доверия, учитывая документы и другие доказательства их виновности? Какова в таком случае ценность их показаний?