Лебедева Н.С. Array - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)

Гитлер в своей речи от 17 июля 1940 г., произнесенной в Кроль-опере, подчеркнул (я предъявил эту речь в качестве документального доказательства), что фон Риббентроп уже тогда и в течение последующих лет должен был проводить внешнюю политику согласно директивам Гитлера. Таким образом, фон Риббентроп не занимал такого положения министра, которое обычно связывается с этим понятием в современных конституционных государствах. Он не занимал такого положения ни фактически, как об этом говорится в только что упомянутой мной речи, ни юридически.

Риббентроп и другие подсудимые, несомненно, обладали значительной властью в их собственной, интересующей Гитлера сфере. От участия в вынесении решений о войне и мире они были устранены.

На посту министра иностранных дел, каким был Риббентроп, не нужен был самостоятельный человек. Риббентроп чувствовал это, как об этом показал здесь статс-секретарь Штейн-грахт. Он высказался следующим образом: « Гитлеру нужен был самое большее секретарь по внешнеполитическим вопросам, но не министр иностранных дел ...».

До сих пор при обсуждении результатов представления доказательств я ссылался на существующее международное право и Устав, которые Вы, господин председатель, охарактеризовали на заседании 20 июня 1946 г. как основу правосудия на этом процессе. До сих пор международный правопорядок не мог разрешить проблемы, которые должны быть разрешены здесь. По причинам этой несостоятельности возникла вторая мировая война.

Нельзя охватить сегодня всех последствий катастрофы, которую этот правопорядок не мог предотвратить. Предотвращение подобной катастрофы в будущем является величайшей целью всего человечества, которая лежит в основе Лондонского соглашения от 8 августа 1945 г. Что это не могло быть еще достигнуто, показывает с ужасающей ясностью тот факт, что в тот день, когда Устав данного Трибунала был провозглашен миру как новое право, между Советским Союзом и Японией началась война. Советский Союз обещал это союзникам уже полгода назад. В качестве обоснования наряду с другими причинами было приведено то, что Россия должна свести с этой страной старые счеты. Таким образом, здесь имел место типичный случай неспровоцированного нападения.

Я говорил о том, что невозможно дать общее определение агрессора и агрессии, которое охватило бы все события действительности. Только международная инстанция может заклеймить то или иное государство как агрессора. Эта верховная инстанция человечества должна иметь не только фактический, но и моральный авторитет. Должно быть внушено общее доверие к ее беспристрастной оценке. Должен быть создан ареопаг, который возвышается над всеми партиями и у которого спорящие партии должны искать правосудия, а не сидеть в качестве судей в нем.

Сейчас мы находимся в переходном периоде от старого права, при господстве которого мир покрылся развалинами, к новому мировому праву, контуры которого начинают проявляться, но которое еще не укреплено достаточно в моральном отношении.

В этот период становления нового порядка и отмирания прошлого очень трудной, почти превышающей человеческие возможности задачей является взвесить и оценить с уголовной точки зрения действия, совершенные бывшим имперским министром иностранных дел фон Риббентропом, его участие в происшедшем, его несостоятельность и его личную вину.

[Стенограмма заседаний Международного военного трибунала от 8 и 9 июля 1946 г.]

« Мы должны подойти к своей задаче так рассудительно и с такой духовной неподкупностью, чтобы когда-нибудь в будущем этот процесс выглядел как исполнение мечты человека о справедливости ».

Эти слова из обвинительной речи Главного обвинителя от США Джексона должны быть лейтмотивом для всех тех, кому выпала задача помочь установить истину не данном процессе. То, что эта истина не может быть абсолютной, высказали уже представители обвинения...

Было высказано мнение, что не существует намерения уничтожить весь германский народ. Безоговорочной капитуляцией мы отданы на милость державам-победительницам. Однако было сказано, что приговор Суда должен быть справедливым. Здесь, на данном процессе, лейтмотивом не должна быть милость или немилость, им должна быть справедливость. Справедливость не означает мягкость. Однако справедливым приговор может быть только в том случае, если он примет во внимание все обстоятельства, анализирующие действия и поведение подсудимого. То, что произошло и что составляет объект обвинения, нельзя простить. Я могу лишь попытаться сделать анализ. Горе, несчастье, постигшее все человечество, так велики, что их нельзя выговорить словами. Германский народ после того, как он узнал, какая катастрофа разразилась над народами Запада и Востока и над евреями, чувствует сострадание к жертвам, сострадание, полное ужаса. Германскому народу известно, что значит это несчастье, так как он разбит, как никакой другой народ, не только в военном отношении, но и вследствие ужасных воздушных налетов, миллионных потерь в рядах своей молодежи, оставшейся навсегда на поле битвы, вследствие эвакуации, бегства в мороз и стужу. Итак, мы знаем, что такое несчастье, мы знаем, что значит страдать. Но в то время, как другие народы могут рассматривать все эти ужасы и несчастье как страницу своего прошлого и под защитой государственного порядке питают надежду возвратиться к упорядоченному существованию и к счастливому будущему, над германским народом довлеет еще тьма безнадежности.

Приговор Трибунала, если бы он подтвердил вину германского народа, увековечил бы эту безнадежность. Германский народ не ждет оправдания. Он не ожидает, чтобы надо всем, что произошло, было распростерто покрывало христианской любви к ближнему и забвения. Германский народ готов нести на себе тяжесть последствий. Он хочет согласиться с этим, как со своей судьбой, и сделать все возможное для устранения последствий. Но он надеется также, что души и сердца остальных людей не так закостенели, что существующие напряженные отношения останутся и в дальнейшем, он надеется, что ненависть остального человечества к нему тоже не будет существовать вечно.

Ваша задача, господа судьи, чрезвычайно трудна. Мы не только говорим на различных языках, но и каждый из нас душой болеет за свою Родину...

Государственный порядок является твердой основой и опорой существования народа и обеспечивает ему чувство уверенности в жизни и в работе...

Руководство вооруженных сил, далекое от политических соображений, верило, как здесь засвидетельствовали все генералы и адмиралы, в законность правительства Гитлера. Оно рассматривало себя как инструмент законного правительства, так же как оно делало это, когда кайзер, Эберт и фон Гинденбург были верховными представителями Германии...