Лебедева Н.С. Array - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)

Я должен лишь остановиться вкратце на некоторых документах, относящихся к деятельности подсудимого Фрика в качестве генерального уполномоченного по имперской администрации.

В своей речи от 7 марта 1940 г. Фрик говорил об этой должности (документ ПС-2608, США-714), заявив, что планомерная подготовка аппарата управления была проведена еще в мирное время, для чего и была учреждена должность генерального уполномоченного по имперской администрации.

Таким образом, эта речь подтверждает только то, что следует из текста самого закона. Точно так же обстоят дела с документом ПС-2986, США-409, представляющим собой письменное показание подсудимого, где подтверждается то же самое.

Поэтому должность генерального уполномоченного по имперской администрации вместе с созданными этим законом должностью генерального уполномоченного по вопросам экономики и должностью начальника ОКВ не могут рассматриваться как некий «триумвират», в руках которого сосредоточивалась вся правительственная власть Германии. Ни в самой Германии, ни за ее пределами никогда не говорили о том, что

Германия управляется подобным триумвиратом. Свидетель Ламмерс указал на то, что задачи, которыми занимались эти лица, имели явно второстепенное значение, выполнялись ими путем издания распоряжений и никакого отношения к подготовке агрессивной войны не имели.

Еще одна область деятельности подсудимого расценивается обвинением как участие в подготовке агрессивной войны. Речь идет о поддержке Фриком союза немцев, проживающих за границей.

Я ссылаюсь на документы «Фрик №14» и ПС-3258, представленные под номером ВБ-262. Оба документа свидетельствуют о том, что Фрик поддерживал вышеназванный союз как объединение немцев, живущих за границей; задачей союза являлось поддержание культурных связей между ними.

Однако из документов не следует, что Фрик проводил какую-либо деятельность с целью поддержки так называемой пятой колонны за границей.

Следующим документом, из которого обвинение заключило, что Фрик одобрял политику агрессивных войн, является письменное показание Мессерсмита (ПС-2385, США-68). Ряд подсудимых указывали на неточность его показаний, и, в частности, подсудимый Шахт во время своего допроса показал, что этот документ вообще не может быть правильным а основных пунктах.

Я не думаю, чтобы письменные показания, вызывающие сомнения в основных пунктах, могли быть использованы для обоснования судебного приговора. Для доказательства того, участвовал ли Фрик в сознательной подготовке агрессивной войны, обвинение далее предъявило документ Д-44, США-428.

Из него явствует, что имперским министерством внутренних дел в 1933 году было дано указание составлять все официальные сообщения в такой форме, чтобы не давать за границей возможности усмотреть в них нарушения Версальского договора.

Из документа не видно, должны ли быть скрыты при помощи этих указаний действительные нарушения договора или же речь шла о том, чтобы избежать лишь видимости нарушения договора.

Приблизительно так же обстоит дело и с документом ПС-1850, США-742. Речь идет о записи совещания между руководством С А и имперским министром обороны, который в 1933 году сделал СА предложение о том, чтобы при помощи министерства внутренних дел бюджетные средства империи были использованы для военной подготовки членов СА.

В документе не говорится о том, как отнеслось министерство внутренних дел к этому предложению, и если бы оно приняло его, то это опять-таки доказывает лишь то, что министерство внутренних дел способствовало воссозданию германских вооруженных сил — факт, который и без того доказан.

Следовательно, все эти документы не доказывают, что обвиняемый Фрик воспринимал как подготовку к агрессивной войне те мероприятия, которые Гитлер приказывал проводить как необходимые для обороны империи. В 1941 году, за несколько дней до начала войны с Советским Союзом, состоялось, правда, совещание между обвиняемым Розенбергом и представителями министерства по вопросу о проведении мероприятий в случае оккупации областей Советского Союза.

Это явствует из документа ПС-1039, США-146 — отчета Розенберга о переговорах, где сказано, что переговоры велись с «имперским министром Фриком» (присутствовал статс-секретарь Штукарт) [28] Имперское министерство внутренних дел на этих переговорах было представлено статс-секретарем Штукартом, так что Фрик лично в переговорах не участвовал. — Прим. сост. .

Так как переговоры происходили всего лишь за несколько дней до начала войны на Востоке, то из документов не следует, что сам Фрик узнал об этих переговорах еще до начала войны...

На процессе при помощи многочисленных доказательств уже выяснено, насколько Гитлер хранил в тайне действительно агрессивные намерения и вообще как он умел скрывать действительную цель своих политических мероприятий, то есть войну, в течение многих лет при помощи тысячи убедительных причин, которыми оправдывал отдельные мероприятия своей агрессивной политики.

Существовал очень узкий круг сотрудников, которых Гитлер посвящал в свои военные планы, однако круг был избран не на основании должностей, занимаемых соответствующими лицами в кабинете или же их положения в партийной иерархии, а исключительно под углом зрения того, должно ли соответствующее лицо с учетом выполняемой им работы в плане подготовки войны знать об агрессивном характере общей политики Гитлера или даже детали его агрессивных планов.

Из документов ПС-386, США-25 видно, с какой последовательностью соблюдался принцип сохранения тайны даже по отношению к руководящим членам партии и начальникам важных ведомств в имперском кабинете.

Тот, кто как министр внутренних дел должен был в рамках подготовки войны проводить только такие мероприятия, которые были бы совершенно такими же, как и в случае обороны, не посвящался в агрессивные намерения Гитлера, принимая во внимание его основной принцип. По этой причине присутствие обвиняемого Фрика не зарегистрировано ни на одном из тех тайных совещаний, на которых Гитлер сообщал о своих внешнеполитических планах и военных целях кругу избранных лиц. В только что упомянутом документе ПС-386 Гитлер особенно подчеркивает и обосновывает то, что такие планы не должны обсуждаться имперским кабинетом как высшим совещательным органом.

В другой записи о подобном совещании (документ Л-79, США-27) изложен принцип, согласно которому никому не разрешалось знать что-либо о военных планах, если он непосредственно для своей работы не должен знать этих планов. Фамилии Фрика нет не только среди присутствовавших на совещаниях у Гитлера, проводившихся перед началом войны, где говорилось о его агрессивной политике, но и на многочисленных конференциях, посвященных дальнейшим целям войны и агрессивным намерениям Гитлера, которые проводились во время войны.