Борис Тененбаум - Великие Борджиа. Гении зла

Им был выстроен монастырь, в котором завели нечто вроде училища для будущих священников – их там готовили к рукоположению. А преподавали в школе отцы-иезуиты. Игнатий Лойола был дальновиднейшим человеком. Он счел, что будущие сражения с гидрой ереси и Реформации будут происходить на поле боя идей и наилучшим оружием послужит не меч, а знание. Поскольку дон Франсиско де Борха помогал строить иезуитский университет, ему следовало продолжать делать это, до поры не привлекая внимания к этому факту и не обнаруживая своих связей с Обществом.

Его час еще придет.

Путешествие, в которое пустился дон Франсиско де Борха в 1550 году, имело те же цели, что и паломничество Игнатия Лойолы в Святую землю – духовное самосовершенствование. Но 4-й герцог Гандии, иезуит тайный, а для всех прочих по-прежнему остававшийся в миру дон Франсиско, испанский гранд 1-го ранга, не мог путешествовать, собирая милостыню по дороге. Так что он не шел пешком, как когда-то сделал Лойола, а ехал на коне и был он не один, как Лойола когда-то, а в сопровождении трех десятков слуг. И путь дона Франсиско лежал не в Иерусалим, а в Рим. Но ехал он не к папе римскому, а к генералу своего ордена, Игнатию Лойоле, и намерен был испросить у него позволения присоединиться к ордену Иисуса, на этот раз открыто и на виду у всех. Дон Франсиско очень изменился за те немногие годы, что прошли со времени его встречи с Лойолой. Он, например, очень похудел. Если в 1541-м он не без юмора писал императору Карлу V, что его погоне за разбойниками Каталонии сильно мешает то, что ему трудно втиснуть свое брюхо в латы, то сейчас, в 1550-м, никаких проблем с латами у него не возникло бы. Дон Франсиско занимался духовными упражнениями со всей серьезностью, а упражнения эти включали в себя долгие посты и умерщвление плоти. Каждый вечер, оставаясь один в своей комнате, он стегал себя плетью, и слуги говорили, что иной раз они слышали звуки сотни ударов, а наутро рубашки их хозяина на спине оказывались окрашены кровью.

Кортеж дона Франсиско передвигался без особой помпы, и сам герцог останавливался не во дворцах местных властителей, а на обычных постоялых дворах. Он всячески избегал всех обычных церемоний, подобающих его рангу, но в Ферраре ему пришлось сделать исключение из этого правила. Эрколе Второй, сын Лукреции Борджиа, не мог позволить своему « дорогому кузену » Франсиско де Борха проехать через его владения просто так – и он настоял на том, чтобы дон Франсиско задержался в Ферраре на несколько дней, и устроил в его честь подобающие празднества.

Похожая история случилась при въезде в Рим – дона Франсиско там дожидался посол императора Карла, Фабрицио Колонна, и несколько кардиналов, чье возвышение было так или иначе связано с родом Борджиа, – и все они с нетерпением ожидали, когда же смогут устроить ему самую торжественную встречу, какую они только смогут выдумать. Все это было настолько не по душе самому дону Франсиско, что он специальным письмом испросил у Лойолы позволения въехать в Рим ночью. В позволении ему было отказано. Орден иезуитов предпочитал, чтобы дон Франсиско въехал в Рим, окруженный максимальным количеством земных почестей, – и он подчинился.

Но уже в Риме, получив приглашение папы Юлия III остановиться в папском дворце, дон Франсиско со всей возможной учтивостью это приглашение отклонил, сославшись на то, что его место – среди его собратьев по духу, иезуитов, и он поживет с ними, в их смиренной обители.

Дело в том, что орден вырос уже настолько, что обзавелся в Риме собственной резиденцией – там-то Лойола и жил. И гордый испанский гранд, дон Франсиско де Борха, 4-й герцог Гандии, переступил порог жилища Игнатия Лойолы, простерся перед ним ниц и поцеловал его руку.

Паломничество дона Франсиско завершилось.

Первая проповедь, которую отец Франсиско читал публично, состоялась в городке Вергара, расположенном недалеко от родового замка семьи Лойола. Событие это оказалось столь значительным, что сам папа римский обещал полное отпущение грехов всякому, кто прослушает ее лично, так что алтарь пришлось перенести на площадь – слишком уж много народу собралось в Вергаре, их и площадь-то не вмещала, и в задних рядах проповедника было слышно плохо. Это ничему не помешало – именно в задних-то рядах больше всего народу и плакало.

Дело было не в тексте читаемой проповеди – отец Франсиско, еще недавно бывший доном Франсиско де Борха, грандом и герцогом Гандии, говорил на кастильском, которого большая часть его баскской аудитории не понимала.

Но так велик был эмоциональный заряд толпы, пришедшей послушать «святого герцога», и столь заразительно искренней была его речь, что слушатели не могли прийти в себя от восторга и умиления. Проповедь окончилась, и отец Франсиско, не слушая никаких кликов восторга и благодарности, удалился к себе. Он жил очень уединенно, выполнял все предписанное ему со стороны его орденского начальства и помянул свой прежний высокий сан только один раз. Когда его руководители отвергли кандидатуру новичка, желавшего вступить в орден и которого сам отец Франсиско считал достойным этой чести, он, по слухам, сказал, что до глубины сердца благодарен Господу за то, что родился герцогом – иначе и его бы не взяли.

Ну, может быть, в такой форме проявился его юмор – если он, конечно, сумел сохранить его, несмотря на все с ним происшедшее. Ибо дон Франсиско де Борха отрекся от всего земного, и принял рукоположение, и стал священником, и жил теперь неподалеку от того места, где родился Игнатий Лойола. Он даже как бы с ним породнился – один из сыновей дона Франсиско не пожелал покинуть отца и поселился с ним рядом, а в жены себе взял донью Лоренцу Оньез де Лойола, родственницу основателя ордена иезуитов.

Отец Франсиско Борха никуда не выезжал, повиновался только ордену и не отвечал ни на какие призывы ни мира, ни Церкви. Когда папа римский предложил ему красную шапку кардинала, он спросил, является ли это повелением Святого Отца или его предложением. Когда же узнал, что это предложение, он его отверг. Конечно, слепое повиновение приказам папы – долг иезуита, но если ему позволено сохранить свободу воли, то в этом случае ранг князя Церкви он отвергает, будучи недостойным столь высокой чести. Когда-то, за полвека до решения отца Франсиско отвергнуть сан кардинала, дон Гонсальво де Кордоба заметил, что « эти Борджиа ставят почести выше чести ». Он сказал это, поглядев на Чезаре.

До встречи с отцом Франсиско Борха дон Гонсальво не дожил.

Выборы генерала ордена иезуитов, состоявшиеся 2 июля 1565 года, были чистой формальностью – избрание отца Франсиско Борха было уже предрешено. Уже добрых четыре года, начиная с сентября 1561, он практически замещал преемника Лойолы, отца Диего Лайнеса [76]. Генерал ордена, отец Лайнес, был очень занят во Франции – ересь Реформации разрасталась там с каждым днем, и он пытался учредить иезуитские школы на французской почве. Увы, его усилия не увенчались успехом, хотя он лично и обнаружил большое понимание проблемы и всячески стремился обнаружить умеренность. В итоге иезуитов все-таки допустили во Францию, хотя и на особых условиях. Государи Европы вообще с подозрением относились к Обществу Иисуса, и это на собственном опыте познал отец Франсиско Борха.