Борис Тененбаум - Великие Борджиа. Гении зла

Он, вернейший из слуг императора Карла V, одно время – воспитатель его наследника, принца Филиппа, попал в Испании под расследование инквизиции, и его бывший питомец не только ничего не сделал для его защиты, но еще и способствовал преследованиям.

Началось все с совершенно невероятного инцидента – под запрет испанской инквизиции попала книга «Obras del Cristiano» – «Труды Христианина». Это была антология благочестивых текстов, написанных отцом Франсиско Борха, и вроде бы ничего еретического в себе не содержала, но инквизиция цеплялась в то время даже к архиепископу Толедо за то, что тот написал катехизис [77], в котором следователи инквизиции усмотрели мистический уклон.

Король Филипп мог остановить все это единым словом, но он не сделал ничего – и отцу Франсиско пришлось бежать из Испании в Португалию, под защиту португальской Короны. В Лиссабоне ему были многим обязаны – он в качестве посланца ордена иезуитов много сделал для улаживания тамошних проблем, так что собратья-иезуиты в Португалии обеспечили ему удобное жилище и обеспечили всем необходимым.

Что до короля Филиппа, то его многое раздражало в отце Франсиско – и то, что его родные братья, отпрыски гордого рода де Борха, оказались замешаны в смуты в Каталонии, и то, что сам Франсиско Борха вел себя так, как будто он больше и не подданный испанской Короны – когда папа Пий IV вызвал его в Рим, он отправился туда, не испросив королевского дозволения. А когда его запросили из королевской канцелярии, почему он это сделал, ответил, что как иезуит он обязан папе римскому слепым повиновением. Ну, это не был ответ, который понравился бы дону Филиппу, королю Кастилии и Арагона. Так что с 1561 года отец Франсиско жил главным образом в Риме. Он быстро дорос до поста генерального викария, при необходимости замещавшего генерала ордена во всех делах.

А с 1565 года заместил его уже полностью и официально.

Общество Иисуса развернуло при нем огромную работу. Упор был сделан на образование – в этом отец Франсиско Борха полностью следовал линии своих предшественников. Иезуитские семинарии, которые к концу деятельности Лойолы обучали около тысячи студентов, теперь выросли вчетверо, появились у иезуитов и свои университеты. Это дало плоды – в Риме иезуиты стали считаться специалистами по очень многим дисциплинам, не входящим в программу обучения теологов. Скажем, из их училищ выходили лучшие лингвисты, и это сказалось на миссионерской программе – в Новый Свет стали посылать священников из ордена Иисуса. С королем Филиппом у отца Франсиско состоялось примирение, но уже не на основе подчинения подданного своему государю. Нет – теперь они были скорее союзниками.

Иезуиты очень помогли испанской Короне в сокрушении восстания морисков [78]в Гранаде. Правда, они это делали по-своему – если старые арабские обычаи беспощадно искоренялись, то на человеческом уровне иезуиты проповедовали политику терпимости и милосердия, что шло вразрез с политикой, проводимой королевской властью. Так что трения между иезуитами и инквизицией продолжались.

Но особые усилия отец Франсиско Борха приложил к борьбе за дело Веры во Франции. Тут он шел по стопам своего предшественника, отца Диего. В стране шла долгая, вязкая, бесконечная цепочка религиозных войн, в которой католики то сражались с протестантами, то примирялись с ними, а французский двор, официально состоящий на стороне католиков, на самом деле изо всех сил пытался лавировать между двумя партиями.

Всеми делами при дворе управляла королева-мать, Екатерина Медичи, женщина умная и коварная, прошедшая политическую школу в лучших традициях Никколо Макиавелли. Она хорошо знала, что конечная победа партии католиков пользу принесет только их вождям, семейству Гизов, а для нее и ее детей станет гибелью, – и всячески старалась найти какой-то компромиссный, средний путь, который помог бы ей остаться у власти.

Никакие доводы отца Франсиско тут не помогали, хотя он даже лично съездил в Блуа, чтобы встретиться там с королевой и « убедить ее в примате Веры ». Ехать ему пришлось из Испании, через Пиренеи, и делать это втайне. Так уж получилось, что его путь лежал через владения королевы Наварры, Жанны д’Альбре [79]. Попадись отец Франсиско к ней в руки, ему бы не поздоровилось – королева Жанна была пламенной кальвинисткой.

Но все обошлось – Франсиско Борха добрался до Блуа благополучно и долго убеждал Екатерину Медичи в необходимости и желательности брака ее дочери Маргариты с наследным принцем Португалии – но не убедил. Она уже решила, что отдаст руку дочери сыну Жанны д’Альбре, Генриху, заядлому протестанту и одному из вождей их партии.

С разбитым сердцем Франсиско Борха поехал обратно в Рим. Он тяжко заболел по дороге и умер в конце сентября 1572 года. Но он еще успел узнать, что в августе этого года в Париже случилась резня, навеки вошедшая в историю под названием Варфоломеевской ночи.

Свадьба принца Генриха с Маргаритой Валуа обернулась ловушкой для протестантов. Теперь по приказу короля их резали по всей Франции, счет жертв шел уже на тысячи. Так что Екатерина Медичи все-таки « встала на сторону Веры ».

Отец Франсиско мог умереть спокойно.

Дон Франсиско де Борха был последним человеком из рода Борджиа, который вошел в историю в результате собственных достижений. Собственно, когда он умер в 1572 году, его карьера не закончилась – в 1624-м он причислен к лику блаженных, что в рамках Католической церкви означает признание некоего лица как возможного святого. Дальше следует ожидание чуда – и если оно случается, причтенный к лику блаженных становится святым. Дону Франсиско пришлось подождать.

Через 47 лет, 11 апреля 1671 года, после ряда чудесных исцелений, связанных с «блаженным Франсиском», папа римский Климент X объявил наконец о его канонизации, и отныне, согласно Римскому Мартирологу, каждый год в день 3 октября чтится « память Святого Франциска, верховного генерала Общества Иисуса, памятного умерщвлением своей плоти, сниспосланного ему дара молитвы, его отречения от мира и от церковных отличий ».

К списку « людей из рода Борджиа » иногда добавляют еще и кардинала Джамбаттисту Памфили (Giambattista Pamphili), который стал папой римским Иннокентием X, но это явная натяжка. Кардинал действительно доводился папе Александру Борджиа прапраправнуком, но только по женской линии, и на Святой Престол он взошел через 150 лет после того, как умер его знаменитый предок, и никакой связи между ними проследить не удается. Его самого никто бы и не вспомнил, не доводись он далеким потомком папе Александру.

Собственно, можно сказать и больше.