Константин Романенко - Спасительный 1937-й. Как закалялся СССР

Голоса с мест: Правильно.

Андреев (председательствующий на заседании): Есть предложение принять это предложение т. Сталина. Кто за то, чтобы одобрить это предложение? Кто против? Нет. Принято, и порядок дня пленума исчерпан. Объявляю заседание пленума ЦК закрытым».

Весь этот текст зачеркнут в протоколе жирной чертой, а на странице от руки приписано: «Это сообщение сделано т. Сталиным в конце июньского (29 VI 1937 года) Пленума ЦК ВКП(б). Вычеркнуто т. Сталиным, т. к. не должно было войти в стенограмму». [10] РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 622. Л. 220. То есть стенограмма пленума была, но в тексте постановления пленума, разосланном на места, не говорилось об исключении трех названных Сталиным лиц: Кодацкого, Чудова, Павлуновского, к которым была прибавлена фамилия кандидата в члены ЦК Струппе.

В постановлении пленума говорилось: «За измену партии и Родине и активную контрреволюционную деятельность исключить:

— из состава членов ЦК ВКП(б) и из партии: Антипова, Балицкого, Жукова, Кнорина, Лаврентьева, Лобова, Разумова, Румянцева, Шеболдаева;

— из состава кандидатов: Благонравова, Вегнера, Колмановича, Комарова, Кубяка, Михайлова В., Полонского, Попова П.П., Уншлихта;

— из состава Центрального ревизионного комитета и из партии: Крутова. Передать дело о перечисленных выше лицах в Наркомвнудел». [11] АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 310. Л. 122. Это были не первые чистки номенклатуры. Еще на февральско-мартовском пленуме ЦК председатель В.М. Молотов сообщил, что с 1936 года по 1 марта 1937 года за экономические, хозяйственные и должностные преступления (приписки, финансовые махинации, хищения, взятки, аварии, пожары и т. д.) к ответственности было привлечено свыше двух с лишним тысяч чиновников. В том числе:

В центральном и местном аппарате наркоматов: тяжелой и оборонной промышленности — 585 человек, в НКПС — 137, внутренней торговли — 82, здравоохранения — 64; в Наркомлесе — 64, местной промышленности — 60, связи — 54. В наркоматах: финансов — 35, Наркомхозе — 38, водного транспорта — 88, совхозов — 35. В Главморпути — 5, внешней торговли — 4, Наркомсобезе — 2. В Академии наук и вузах арестовали 77 человек, редакциях и издательствах — 68, в суде и прокуратуре — 17, в советском аппарате — 65. И то, что эти преступления, наносящие вред государству, назывались контрреволюционными, определялось лишь терминологией Уголовного кодекса.

Одной из особенностей Большой чистки стало то, что уже после декабрьского пленума ЦК (1936 год) НКВД усилил меры для пресечения экономических преступлений, в первую очередь связанных с хищением, разбазариванием финансовых средств и должностными преступлениями на предприятиях, в наркоматах и учреждениях. Одновременно после февральско-мартовского пленума 1937 года органы госбезопасности взяли под особый контроль и расследование катастроф на железнодорожном транспорте, аварий и взрывов на предприятиях и шахтах, пожаров, порчу государственного и колхозного имущества и продукции.

В соответствии со сложившейся лексической практикой на бытовом уровне такие преступления характеризовались как «вредительство», подразумевающее «тайно проводимый саботаж». Так, статья 58–14 гласила: «Контрреволюционный саботаж, то есть сознательное неисполнение кем-либо определенных обязанностей или умышленное небрежное их исполнение со специальной целью ослабления власти правительства и деятельности государственного аппарата» и «при особо отягчающих обстоятельствах» предусматривала высшую меру социальной защиты.

В целом к этому времени члены ЦК утвердили исключение из своего состава 31 человека. И одним из исключенных из кандидатов в члены ЦК был бывший председатель СНК Белоруссии Голодед. Арестованный НКВД 24 мая, он находился под следствием в самой республике. 25 мая арестовали наркома земледелия БССР поляка Казимира Бенека. Основным обвинением являлся развал в народном хозяйстве БССР, который органы госбезопасности расценили как вредительские.

Позже были проведены аресты и руководителей различных отраслей БССР: начальника «Белторфа» Кузнецова, директора «Белшвейтреста» Карасика, наркома внутренней торговли Гуревича. В Наркомате здравоохранения — Сурта и Бурачевского, в местной промышленности — председателя Госплана БССР Лебовича и работника Госплана Айзенсона. В области сельского хозяйства — секретаря ЦИК БССР Левкова, в области свиноводства — Стрелле, наркома финансов Куделько, руководителя налоговой системы Лехерзага, руководителей Наркомата коммунального хозяйства — Амбражунаса и Вассермана. Так, «вредительство в землеустройстве заключалось и в том, что нарезаемые поля севооборотов в колхозах умышленно отрывались от агрономической части, в результате чего получалось, что нарезаемые поля землеустроителями оставались только на плане, не имея полей севооборота с указанием культур чередования, и фактически колхозы оставались без введенных севооборотов и сеяли по-прежнему где попало». [12] НАРБ. Ф. 4. Оп. 21. Д. 1097. Л. 43.

Еще одним обвинением стало то, что в Белоруссии была осуществлена «принудительная реорганизация десятков колхозов в совхозы» и последним были переданы огромные площади колхозной земли из приусадебных участков, изъятых у колхозников. Около 50 совхозов, созданных на бывших крестьянских землях, оказались нерентабельными; ежегодный убыток от их деятельности составлял 12–13 млн. руб. В результате росло недовольство крестьян, насильно превращенных в сельскохозяйственных рабочих. Причем «для большего ущемления интересов крестьян и создания среди них настроения недовольства организацию совхозов с отрезкой большого количества земель у крестьян проводили под видом изъятия земли у кулачества. Так же были созданы свиноводческие совхозы и совхозы травосеяния». [13] ТНАРБ. Ф. 4. Оп. 21. Д. 1097. Л. 258.

Но и это было не все. Проверка конского поголовья в БССР, проведенная в 1937 году в связи с требованием военных ведомств о мобилизации лошадей в военное время, показала, что лошади в 36 районах поражены инфекционной анемией. В 1936 году болели 30 тыс. лошадей. Однако в Ветуправлении Наркомата Земледелия «старались не поднимать паники»; рекомендации специалистов на местах не выполнялись: больные лошади работали вместе со здоровыми, и, «исходя из научно обоснованных методик», их не лечили. В системе Главдортранса больные лошади, занятые на строительстве дорог, «развозили» заболевание по всей стране. Только в Климовичском районе к маю 1937 года более чем в 30 колхозах лошади были поражены инфекционной анемией.

Следователи ЭКО провели основательную «чистку» и работников «электрохозяйства» республики. За аварии на электростанциях и связанные с ними перебои в подаче электроэнергии для предприятий на Белгрэсе были арестованы: главный инженер Овчинников, инженер-конструктор, директор, начальник электроцеха и котельного цеха. Аналогичные аресты прошли на Минской ТЭЦ и Гомельской электростанции. Вредительство в промышленности в первую очередь выражалось в «дезорганизации энергетики»: создание диспропорции между потребностями в топливе, прежде всего торфе, и снабжением местным топливом энергетических центров — Белгрэса им. Сталина, электростанций Минска, Гомеля, Могилева, Орши. В связи с этим были арестованы начальник «Белторфа» Кузнецов, главный инженер «Осинторфа» Степанов, инженер Власов. Как участник организации «правых» по ст. 69 (экономическая контрреволюция) УК БССР к 8 годам лагерей был осужден руководитель промгруппы СНК БССР И. Млодек — за то, что «замораживал и неправильно использовал государственные средства, в результате чего срывался выполнением план торфяной промышленности БССР».