Валерий Демин - Русь Летописная

Начальная история Московского княжества, а впоследствии — царства таит великое множество по сей день не разгаданных загадок. Взять, к примеру, вопрос о, так сказать, первоначальном накоплении капитала. Во главе угла данной проблемы — да и в центре ее тоже — по праву стоит одна из самых незаурядных личностей русской истории — великий князь Иван Данилович (Иван I), по прозванию Калита (год рождения неизвестен [хороши же наши летописцы, ничего не скажешь: со смертью отца напутали, а когда родился знаменитый сын, вообще ничего не сообщили!] — умер в 1340) (рис. 129). Кстати, имя матери Ивана Калиты, жены Даниила Александровича, в русских летописях также не сообщается. Быть может, это связано с упомянутой выше легендарной историей о ее супружеской неверности? В таком случае это лишний аргумент в пользу исторической правды, которая подчас в скрытом и иносказательном виде сохраняется в фольклоре.

Рис. 129. Иван Калита (современное изображение). Художник В. Бобров

А еще Калита считается чуть ли не первым Тишайшим российским правителем, хотя кровь при нем на Руси лилась так же обильно, как до него или же после. По данному поводу московские летописцы в один голос отмечали: «Седе на великомъ княженьи великии князь Иоан Даниловичь, и бысть тишина велика христианом по всеи Рускои земли на мънога лета». Приведенный отрывок заимствован из Московского летописного свода конца XV века. Составленный примерно тогда же Рогожский летописец дает более развернутую характеристику ситуации на Русской земле: «…Бысть оттолъ тишина велика 40 леть и пересташа погании воевати Русскую землю и закалат[и] христиан и отдохнуша и упочинуша христиане отъ великыя истомы и многыя тягости и от насилиа татарскаго и бысть оттолъ тишина велика по всеи земли».

Хотя летописец, подобно былинному сказителю, дважды повторился насчет тишины на всей Русской земле, пассаж сей является преувеличением. Тишайшим Ивана Даниловича назвать можно только при очень богатом воображении. Не с его ли молчаливого согласия были зарезаны и обезглавлены тверские соперники — князь Александр Михайлович и его сын Федор? И разве не Калита после убийства тверичами ханского наместника и царевича Шевкала (Чолхана) — более известного из русского фольклора под именем Щелкана Дюдентевича — привел на Русь из Орды пятидесятитысячный карательный отряд и вместе с московской дружиной учинил такой погром в Твери, что в городе несколько лет вообще нельзя было жить? А разорение Ростова Великого и расправа с его населением, замешкавшимся в силу полнейшего обнищания со сбором татарской дани? О «подвигах» посланных Калитой воевод спустя много-много лет с содроганием повествовал со слов очевидцев Епифаний Премудрый в «Житии Сергия Радонежского»:

«И когда они вошли в город Ростов, то принесли великое несчастье в город и всем живущим в нем, и многие гонения в Ростове умножились. И многие из ростовцев москвичам имущество свое поневоле отдавали, а сами вместо этого удары по телам своим с укором получали и с пустыми руками уходили, являя собой образ крайнего бедствия, так как не только имущества лишались, но удары по телу своему получали и со следами побоев печально ходили и терпели это. Да к чему много говорить? Так осмелели в Ростове москвичи, что и самого градоначальника, старейшего боярина ростовского, по имени Аверкий, повесили вниз головой, и подняли на него руки свои, и оставили, надругавшись. И страх великий объял всех, кто видел и слышал это, — не только в Ростове, но и во всех окрестностях его».

О происхождении богатства Ивана Калиты, а следовательно — и могущества Московской державы чего только не понаписано. Дескать, и самым прижимистым из всех известных князей был — другого такого вообще трудно сыскать в русской истории: каждую копейку считал, на ветер не бросал, в сундук складывал — истинный прототип пушкинского Скупого рыцаря. И из зависимых от него князей мог выжать последние соки (даже после того, как татары уже выжали вроде бы все без остатка), дабы вовремя доставить положенную дань в Орду и не вызвать гнева великого хана. А то и еще — чего проще: утаивал каким-то непонятным образом хитрющий Калита часть дани, предназначенной для ненасытной Орды (или, как бы сегодня сказали, ловко уходил от налогообложения). В недавние годы из Ивана Калиты пытались сделать даже чуть ли не родоначальника отечественного фермерства: якобы дал он свободу (относительную, разумеется) крестьянам, а те вдохновленные нежданно свалившимся на их голову счастьем, засыпали московские закрома хлебом, а кремлевскую казну — серебром (не чета горбачевско-ельцинскому эксперименту по созданию российских фермерских хозяйств, который обернулся для страны полным крахом и дополнительными бедами). А то вот еще экстравагантная гипотеза: оказывается, после разгрома Филиппом Красивым (при содействии Папы Римского) ордена тамплиеров в 1310 году и поголовного истребления его членов некоторые рыцари уцелели и бежали во владения Московской Руси, где правил в то время Иван Калита. И не просто бежали, но и прихватили с собой часть несметных сокровищ ордена, которые и стали основой таинственных богатств великого князя.

Не учитывается (хотя и постоянно упоминается) только один интересный источник, упомянутый в летописях, — так называемое «закамское серебро». В Новгородской первой летописи младшего извода читаем: «В лето 6840 [1332 год] <���…> великыи князь Иванъ прииде из Орды и възверже гневъ на Новъград, прося у них серебра закамьское…». Конфликт был с трудом улажен. После внушительной демонстрации силы, в ходе которой воеводы Калиты захватили Торжок и Бежецк, новгородцы предпочли уступить. Точно так же в свое время откупились они с помощью «бесчисленного множества даров» (в Никоновской летописи данная формулировка приведена дважды) от карательной орды Дюдени, того самого ханского брата, что спалил дотла и ограбил четырнадцать городов Северо-Восточной Руси, включая Москву. Не приходится сомневаться, что львиную долю сих бесчисленных даров составляло неисчерпаемое «серебро закамское». Так что же оно, в таком случае, есть на самом деле? (В Воскресенской летописи написано несколько по-иному — «сребро Закаменьское», но это мало что меняет, ибо переносит местонахождение «серебра» в Югорскую землю, то есть в Северное Приобье, за Урал: Уральские горы в старину именовались Камнем, поэтому «Закаменьское» означает «Зауральское»).

В Новгородской первой летописи приведен и известный рассказ о походе новгородцев в Югру, то есть в то самое Закамье, откуда поступало к ним «закамское серебро»: