Валерий Демин - Русь Летописная

Рисунок Гюльденштедта в дальнейшем неоднократно воспроизводился. На него обратил внимание и канцлер Николай Петрович Румянцев (1754–1826), известный древностелюб, основатель Румянцевской библиотеки (ныне Российская Государственная библиотека, более известная как «Ленинка»). В письме от 23 июня 1823 года митрополиту Евгению Болховитинову из Целительных Вод Н.П. Румянцев рассказал о том, как он совершил поездку в сопровождении 50 казаков к этому изваянию. Дал он и подробнейшее описание памятника:

«Монумент состоит из одного гранитного камня вышиною в 8 футов и 8 дюймов. Очень грубо изображает человеческую фигуру с руками до самого пояса, а ниже пояса видна надпись. Она тем более интересна, что начертана на неизвестном языке буквами, составленными частью из греческих, а частью из славянских. После подписи <���…> высечены разные грубые фигуры. Одна изображает двух рыцарей. <���…> Лицо у статуи похоже не на монгольское, ибо нос длинен, и не на черкесское, будучи слишком кругло. <���…> Но что всего любопытнее, и что может привести к разным заключениям, то это изображение маленького креста, находящееся на задней части воротника… Сам памятник называется (кабардинцами) Дука Бех».

Просветитель кабардинского народа Шора Бекмурзович Ногмов (1794–1844) в своей книге «История адыхейского народа» (изданной в Нальчике в 1847 году) также дал подробное описание памятника князю Бусу. Он указал, что в конце надписи, высеченной на постаменте, стоит дата — IV век н. э. Эта легенда стала вскоре известна многим, и судьба памятника круто изменилась, поскольку имя Буса упоминалось в «Слове о полку Игореве». В те же годы в некоторых масонских обществах уже были известны дощечки «Велесовой книги», где также говорилось о Бусе Белояре. В 1849 году трудами члена Одесского общества любителей древностей Авраама Фирковича памятник с древнего кургана у реки Этоки был перенесен в Пятигорск и помещен у бульвара, ведущего на Елизаветинскую (ныне Академическую) аллею. Тогда же были произведены первые попытки прочитать надпись на монументе.

Дальнейшая судьба самого монумента Буса Белояра также известна. В 1850-х годах статуя князя Буса была перевезена в московский Исторический музей, где ее изучали многие историки, в том числе и знаменитый археолог Алексей Сергеевич Уваров (1825–1884). Ныне этот монумент находится в Москве, в запасниках Исторического музея. Он забыт, не выставляется и не причисляется к славянским древностям.

Итак, русский князь Бус (Бож), согласно Иордановой хронике, правил в пределах славяно-русского племени антов. Данный этноним, судя по всему, этимологически восходит к очень далеким арийским и даже доарийским временам. Так, корневая основа «ант» сохранилась в имени эллинского великана Антея (сына Матери-Земли Геи и морского владыки Посейдона), задушенного Гераклом. Тот же корень нетрудно вычленить и в имени другого хтонического великана Антеро Випунена из карело-финских рун, сведенных воедино в гениальной «Калевале». Иной пытливый читатель спросит: «А как же быть с такими интернациональными понятиями, как „антик“, „античность“, „антиквариат“ и им подобным, образованным от общего латинского слова antiquus, что означает „древний“?» Вопрос вполне закономерный! Безусловно, не лишено вероятности, что все выше упомянутые слова, понятия и имена восходят к общей архаичной лексеме.

Анты — непосредственные предшественники будущего государственного объединения Киевской Руси. Их имя встречается не только в латинском тексте Иордана, но и у греческих историков — Прокопия Кесарийского, Агафия Миринейского, Менандра Протектора, Феофилакта Симокатты и др.

Последние звездные часы готской истории связаны с битвой при Адрианополе в 378 году и взятием Рима Аларихом в 410 году. Августовское сражение под Адрианополем (современный город Эдирне в европейской части Турции на границе с теперешней Грецией) закончилось не просто полным разгромом римской армии и гибелью императора Валента. На адрианопольском поле был, по существу, переломлен хребет Западной Римской империи, а мировая история перешла в новое временное измерение: завершилась Древность — началось Средневековье. Взятие Рима лишь поставило точку в этом необратимом процессе.

Подробное описание эпохальных событий, изменивших ход и лицо истории, к счастью, сохранилось благодаря последнему крупному позднеантичному историку IV века н. э. Аммиану Марцелину (даты рождения и смерти неизвестны). Последние часы и минуты уже давно агонизировавшего Рима, чья дальнейшая судьба оказалась в руках готов и других «варварских» народов, описаны «бывшим солдатом и греком по происхождению», как именовал себя Аммиан Марцелин, с подлинно шекспировским трагизмом:

«Со всех сторон слышался лязг оружия, неслись стрелы. Беллона [богиня войны. — В.Д.], неистовствовавшая со свирепостью, превосходившей обычные размеры, испускала бранный сигнал на погибель римлян; наши начали было отступать, но стали опять, когда раздались задерживающие крики из многих уст. Битва разгоралась, как пожар, и ужас охватывал солдат, когда по несколько человек сразу оказывались пронзенными копьями и стрелами. Наконец, оба строя столкнулись наподобие сцепившихся носами кораблей и, тесня друг друга, колебались, словно волны во взаимном движении.

Левое крыло подступило к самому табору, и если бы ему была оказана поддержка, то оно могло бы двинуться и дальше. Но оно не было поддержано остальной конницей, и враг сделал натиск массой; оно было раздавлено, словно разрывом большой плотины, и опрокинуто. Пехота оказалась, таким образом, без прикрытия, и манипулы были так близко один от другого, что трудно было пустить в ход меч и отвести руку. От поднявшихся облаков пыли не видно было неба, которое отражало угрожающие крики. Несшиеся отовсюду стрелы, дышавшие смертью, попадали в цель и ранили, потому что нельзя было ни видеть их, ни уклониться.

Когда же высыпавшие несчетными отрядами варвары стали опрокидывать лошадей и людей, и в этой страшной тесноте нельзя было очистить места для отступления, и давка отнимала всякую возможность уйти, наши в отчаянии взялись снова за мечи и стали рубить врага, и взаимные удары секир пробивали шлемы и панцири.

Можно было видеть, как варвар в своей озлобленной свирепости с искаженным лицом, с подрезанными подколенными жилами, отрубленной правой рукой или разорванным боком, грозно вращал своими свирепыми глазами уже на самом пороге смерти; сцепившиеся враги вместе валились на землю, и равнина сплошь покрылась распростертыми на земле телами убитых. Стоны умирающих и смертельно раненных раздавались повсюду, вызывая ужас. В этой страшной сумятице пехотинцы, истощенные от напряжения и опасностей, когда у них не хватало уже ни сил, ни умения, чтобы понять что делать, и копья у большинства были разбиты от постоянных ударов, стали бросаться лишь с мечами на густые отряды врагов, не помышляя уже больше о спасении жизни и не видя никакой возможности уйти. А так как покрывшаяся ручьями крови земля делала неверным каждый шаг, то они старались как можно дороже продать свою жизнь и с таким остервенением нападали на противника, что некоторые гибли от оружия товарищей. Все кругом покрылось черной кровью, и куда бы ни обратился взор, повсюду громоздились кучи убитых, и ноги нещадно топтали повсюду мертвые тела. Высоко поднявшееся солнце, которое, пройдя созвездие Льва, передвигалось в обиталище небесной Девы, палило римлян, истощенных голодом и жаждой, обремененных тяжестью оружия. Наконец под напором силы варваров наша боевая линия совершенно расстроилась, и люди обратились к последнему средству в безвыходных положениях: беспорядочно побежали, кто куда мог.