Валерий Демин - Русь Летописная

Но не все во взаимоотношениях Ярослава Мудрого с церковью было так безоблачно, как могло бы показаться на первый взгляд. Особенно после смерти великого князя. Подтверждением тому служит судьба первого русского митрополита и церковно-политического деятеля, одновременно также и первого русского писателя, философа, оратора Илариона (рис. 103) (в летописи он зовется Ларион, почему, вопреки правилам орфографии, пишется через одно «л»). В «Повести временных лет» говорится: «В год 6559 (1051). Поставил Ярослав Илариона митрополитом, русского родом в Святой Софии собрав епископов». Ярослав хорошо знал первого предстоятеля Русской православной церкви по пригородному местечку Берестово — любимой вотчине великих киевских князей. Лаврентьевская летопись поясняет: «Боголюбивому бо князю Ярославу, любящю Берестовое и церковь ту сущую святых апостолов и попы многы набдящю, в них же презвутер именем Ларион — муж благ, книжен и постник». Уже до того, как стать митрополитом, Иларион был известен в Киеве: он первым вырыл молитвенную пещерку в уединенном месте за городом, положив тем самым начало будущему Печерскому монастырю.

Рис. 103. Митрополит Иларион. Художник Ю.Г. Шмелев

На пасхальной неделе новоизбранный русский митрополит произнес в соборе Святой Софии торжественную речь, известную под названием «Слово о законе и благодати» (полное название — «О законе, данном Моисеем, и о благодати и истине, явленной Иисусом Христом, и как закон миновал, а благодать и истина наполнили всю землю, и вера распространилась во всех народах вплоть до нашего народа русского, и похвала великому князю нашему Владимиру, коим мы были крещены, и молитва к Богу от всей земли нашей»). Двухчасовая речь, с пафосом произнесенная в присутствии великого князя, его семейства, дружинников, знати и представителей всех слоев населения, была предварительно написана на пергаменте и на всегда стала программной ориентацией для русской мысли и русского духа.

О чем же говорил митрополит Иларион? Да о самом главном, что есть, было и будет во Вселенной! О вечном противостоянии Света и Тьмы, Добра и Зла. Формально речь о противоположности ветхозаветных принципов жизни и новозаветного (евангельского) мироощущения. Первое кратко именуется Законом, второе — Благодатью. Но к этим полюсам стягиваются все феномены бытия — вся природа, человеческий мир, идеи, Божественность. В этом все начала и концы… Не слабый зачин для будущей величайшей словесности и боговдохновенной философии!

Закон и Благодать противоположны, но, по Илариону, эта противоположность не простая. Как и апостол Павел, он считает, что Ветхий Завет — неотъемлемая часть общего развития мира, приготовление человечества к более высокой ступени. Но Закон, делая богоизбранными одни народы и племена, принижает другие и сеет тем самым семена разобщения и неустройства в мире. И поэтому должна восторжествовать Благодать, которая и есть сама Истина. Она — для всех народов Земли и для каждого человека. С появлением Нового Завета заканчивается рабство и открывается путь к Истине и Свободе.

Любопытна мысль русского автора о том, что язычество достаточно открыто для Истины, и поэтому язычники русы безболезненно перешли от идолов к православию. Далее (условно во второй части) говорится о принятии христианства на Руси, значении этого события для мира и для самих русских. Очень аккуратно и дипломатично Иларион, подчеркивая всемерно роль и величие православного Константинополя, тем не менее говорит о самостоянии и независимости Киевского государства. У молодого государства еще впереди все подвиги во славу Христа. Эта тема звучит оптимистично и изложена необычайно ярко. Вообще язык «Слова о законе и благодати» удивительно образный. Не может быть того, что он родился только в этом творении. Это — язык зрелого художника и оратора.

Далее в «Слове о законе и благодати» следует похвала князю Владимиру — крестителю Руси:

«Хвалит же гласом хваления Римская страна Петра и Пав., коими приведена к вере в Иисуса Христа, Сына Божия, <���восхваляют> Асия, Ефес и Патмос Иоанна Богослова, Индия — Фому, Египет — Марка. Все страны, грады и народы чтут и славят каждые своего учителя, коим научены православной вере. Восхвалим же и мы — по немощи нашей <���хотя бы и> малыми похвалами — свершившего великие и чудные деяния учителя и наставника нашего, великого князя земли нашей Владимира, внука древнего Игоря, сына же славного Святослава, которые, во дни свои властвуя, мужеством и храбростью известны были во многих странах, победы и могущество их воспоминаются и прославляются поныне. Ведь владычествовали они не в безвестной и худой земле, но в <���земле> Русской, что ведома во всех наслышанных о ней четырех концах земли.

Сей славный, будучи рожден от славных, благородный — от благородных, князь наш Владимир и возрос, и укрепился, младенчество оставив, и паче возмужал, в крепости и силе совершаясь и в мужестве и мудрости преуспевая. И самодержцем стал своей земли, покорив себе окружные народы, одни — миром, а непокорные — мечом.

И когда во дни свои так жил он и справедливо, с твердостью и мудростью пас землю свою, посетил его посещением своим Всевышний, призрело на него всемилостивое око преблагого Бога. И воссиял в сердце его <���свет> ведения, чтобы познать ему суету идольского прельщения и взыскать единого Бога, сотворившего все видимое и невидимое».

Далее Иларион обращается непосредственно к Ярославу Мудрому, нареченному в святом крещении Георгием, который находился тут же перед вдохновенным оратором и внимал каждому его слову:

«Доброе же весьма и верное свидетельство <���тому> — и сын твой Георгий, которого соделал Господь преемником власти твоей по тебе, не нарушающим уставов твоих, но утверждающим, не сокращающим учреждений твоего благоверия, но более прилагающим, не разрушающим, но созидающим. Недоконченное тобою он докончил, как Соломон — <���предпринятое> Давидом. Он создал дом Божий, великий и святой, <���церковь> Премудрости его, — в святость и освящение граду твоему, — украсив ее всякою красотою: и золотом, и серебром, и драгоценными каменьями, и дорогими сосудами. И церковь эта вызывает удивление и восхищение во всех окрестных народах, ибо вряд ли найдется иная такая во всей полунощной стране с востока до запада.

И славный град твой Киев он окружил величием, как венцом, и народ твой и град святой предал <���в покровительство> скорой помощнице христианам Пресвятой и Преславной Богородице, которой на Великих вратах и церковь воздвиг во имя первого Господского праздника — святого Благовещения, чтобы приветствие, возвещенное архангелом Деве, прилагалось и к граду сему. И если той <���возвещено было>: „Радуйся, благодатная! Господь с тобою!“, то граду: „Радуйся, град православный! Господь с тобою!“