Сергей Захаревич - Большая кровь

Картина, в общем, такова. Если вначале продвижения по территории Украины (с осени 1943 года) и территории Белоруссии (октябрь 1943 — июнь 1944 годов) в подавляющем большинстве Красная Армия состояла из граждан РСФСР, то позже (где-то с ноября 1943 года на Украине и с июля 1944 года в Белоруссии) ее национальный состав стал меняться. Приоритет граждан РСФСР наблюдался только в бронетанковых и летных частях (оно и понятно — школы подготовки танкистов и летчиков только в России и располагались), что же до стрелковых частей, то они в массе теперь состояли из украинцев и белорусов. Судите сами.

Открываю я наугад список безвозвратных потерь рядового и сержантского состава 76-й стрелковой Ельнинской Краснознаменной ордена Суворова дивизии 47-й армии (наступавшей на варшавском, а позже на берлинском направлениях) от 20.02.1945 года № 02/33 за период с 1.01.1945 по 31.01.1945 (ЦАМО. ф. 58. on. 18003, д. 265). В открытом наугадлисте — 12 погибших бойцов. Из них 8 белорусов (в основном из Пинского района), один украинец (из Житомирского района), один удмурт и двое граждан РСФСР из Свердловска, при этом у одного из свердловчан такая неклассическая «русская» фамилия, как Сулейманов.

Другой список — безвозвратные потери личного состава частей и подразделений 53-й мотострелковой (на бланке — «механизированной») бригады 5-й гвардейской танковой армии Ротмистрова, наступавшей на шауляйском направлении, за период с 27.10. по 06.11.1944 года (ЦАМО, ф. 58, on. 18002, д. 1308) от 20.11.1944 года № 0434 (вх. № 108188 от 05.12.1944). Лист сводки наугад: из 16 погибших бойцов — четверо белорусов, а из остальных еще трое (один уроженец города Рыбинска Ярославской области, один — Ворошиловградской области УССР и один — города Казани Татарской АССР) направлены в РККА в 1944 году Белорусским штабом партизанского движения. Таким образом,

7 человек из 16 были призваны из Белоруссии.

Третий список наугад — донесение о безвозвратных потерях 158-го гвардейского стрелкового полка 51-й гвардейской стрелковой дивизии 6-й гвардейской армии от 05.08.1944 года № 47836 (ЦАМО. Ф. 58. On. 18002. Д. 622). На странице — 9 человек, из них — 5 белорусов из Витебской области, один человек— из Ростовской, один — из Вологодской, один — из Горьковской, а еще один хоть и родился в Курской области, но призван все в той же Витебской области Бешенковичским райвоенкоматом.

Та же картина и на Украине, причем к концу 1943 — началу 1944 года «доля» украинцев выросла даже в офицерской среде, не говоря уже о сержантах и рядовых. Так, в именном списке безвозвратных потерь офицерского состава артиллерийских частей

3-го Украинского фронта по состоянию на 1 февраля 1944 года ( ЦАМО, ф. 33, on. 11458, д. 459) из 11 человек — сразу 4 украинца, из остальных семи — один узбек, один татарин, один уроженец Караганды, один еврей из Белоруссии (герой Советского Союза Исаак Ваксман) и только трое уроженцев РСФСР — один из Воронежской области, один — из Саратовской, один из Московской.

Даже в октябре 1943-го среди офицеров РККА было много украинцев. Так, в списке безвозвратных потерь офицерского состава 78-й гвардейской стрелковой дивизии 7-й армии с 15.10 по 15.11.1943 года (от 18.11.1943 № 0970) (ЦАМО, ф. 33. on. 11458, д. 154) из 12 человек — трое украинцев (четверть).

А вот еще один мрачный документ, за май 1944 года, являющий собой национальный срез с частей, сражавшихся в Украине. Это список военнослужащих, осужденных военным трибуналом 61-й армии (прошедшей с боями через Черниговскую область на Лоев и Мозырь) к высшей мере наказания, лишению свободы и т.д. (ЦАМО, ф. 58, on. 18002, д. 1642). Из 10 рядовых — шесть украинцев (все из Ровенской области), двое белорусов, и двое уро-женцева РСФСР.

Примечательно, что судили украинцев и белорусов по 28-й статье УК РСФСР (дезертирство), а не по законодательству союз-ныхреспублик. Это лишнее подтверждение того факта, что РККА была обычной колониальной армией, никакой «дружбой народов» тут не пахло, вся «дружба» регламентировалась расстрельными статьями УК РСФСР.

А дальше попался мне на глаза любопытнейший документ,

04-чень многое объясняющий. Это донесение о безвозвратных потерях рядового и сержантского состава 1192 стрелкового полка (не сумел разобрать титульный лист) 357-й стрелковой дивизии 43-й армии (наступавшей от Витебска, через Глубокое и Поставы, на Ригу) от 06.09.1944 года № 01267 (вх. № 71238 от 14.09.1944) (ЦАМО, ф. 58. on. 18002, д. 875) за период с 28.08.1944 по 04.09.1944 года (когда армия вела упорные бои в районе Бир-жая с частями контратаковавшего 10-го армейского корпуса группы армий «Север»).

В случайно выбранном листе из сводки потерь — 9 человек, нее — белорусы из Витебской области. Заострил внимание нати-|ульном листе сводки — там имеется отметка о странной «задолженности — по именным спискам 24 человека, по извещениям — 52» (всего же в сводке — фамилии 26 убитых бойцов и сержантов). Что означает эта «задолженность» я понял, когда перевернул титульный лист и обратился ко второму.

Вторым листом, подшитым к сводке, оказался «акт 1944 года дня 9 августа», утвержденный командиром 1192 СП подполковником (фамилия не вполне разборчива) 9 августа 1944 года:

«Отом, что мы, нижеподписавшиеся...», «составили настоящий акт

о нижеследующем (стилистика документа приведена мною без изменений): о том, что сего числа при погребении трупов после выхода из боя

8 августа 1944 г. в районе хутора Деркалине, Биржайского района, Лит.ССР военнослужащих погибших в боях с немецкими оккупантами, было захоронено 41 труп из которых удалось установить по документам только 10 человек, остальных 31 человек не оказалосьдокументов, алич-ность изуродована противником (видимо, немцы добивали раненых выстрелами в голову. — С.З.), что не представилось возможным определить принадлежность воинских частей».

Открываю первую страницу именного списка все той же сводки — на ней снова 9 фамилий: 4 белоруса все из той же Витебской области; двое уроженцев Смоленска, но при этом один из них был призван Лепельским РВК той же Витебской области; один уроженец Ярославской области, один — из Казани (Г. Кур-банкалиев) и один из Саратовской области (Б. Карманов).

О чем свидетельсвует этот документ? О том, что личный состав, по крайней мере 1192-го стрелкового полка в массе своей был укомплектован уроженцами Витебской области, при этом большая часть их являлась крестьянами, не имевшими при себе никаких документов. И еще о том, что львиную долю новобранцев командиры частей не успели (или не удосужились) внести в списки личного состава частей (хотя бы исходные данные — фамилия, имя, отчество, местожительства). Также и отом, что, судя по всему (учитывая относительную близость Витебской области к Биржаю), новобранцы погибли в первом же своем бою, в который их бросили без всякой подготовки. Они не успели обзавестись приятелями в полку, их никто не знал ни в лицо, ни по фамилии. Неизвестно кому, куда и на кого писать похоронки — отсюда задолженность «по именным спискам и извещениям».