Сергей Захаревич - Большая кровь

Впервые о грандиозном танковом бое на Березине я узнал давно, из мемуаров одного из участников борисовского подполья. По его свидетельству, после боя автострада была забита подбитыми и сгоревшими танками так, что двинувшимся дальше на восток немцам пришлось тягачами стаскивать их на обочину, освобождая трассу, где они еще долго стояли, пугая местных жителей.

1-я Московская пролетарская мотострелковая дивизия под командованием полковникаЯ.Г. Крейзера была укомплектована по штатам военного времени (поэтому, когда кое-где в очередной раз приходиться читать о том, что «батальон капитана Пронина под Борисовом не располагал бронебойными снарядами» — это полная чепуха) и имела на вооружении 225 танков БТ-7М. В Орше дивизию усилили тридцатью Т-34 и десятью КВ. Итого — 265 машин.

Первоначально, когда Ставка не располагала информацией

о происходящем в центральном секторе фронта, Крейзер получил указание выбить противника из Орши. Позже, когда выяснилось, что немцам до Орши еще далековато, дивизия была подчинена 44-му стрелковому корпусу В А. Юшкевича и развернулась на 50-километровом фронте от Зембина до Черневки по восточному берегу Березины.

Вопреки постоянным похвалам в адрес комдива, Крейзер на самом деле действовал неудачно. В первую очередь из-за отсутствия разумной инициативы и стремления выполнить любой приказ руководства, что повлекло за собой серьезные неприятности. Так, получив указание занять оборону по линии Зембин — Черневка, командующий 1-й МСД только тем до 3 июля и озаботился. Комендант Ново-Борисова корпусной комиссар И.З. Су-сайков докладывал: «Прибывшая... дивизия, несмотря на неоднократные мои требования, вчера и сегодня участия в боях не принимала».

Крейзер даже не попытался, заняв до подхода противника своими частями Борисов и переправы через Березину, выдвинуть плацдарм на западный берег реки (как это позже сделает Неринг, но уже на берегу восточном).

30 июня в направлении Минска был выдвинут разведбат П.Т. Цыганкова и в 12.30 того же дня в районе Смолевич он обнаружил передовые части немцев. Но и это известие не сподобило Крейзера, опередив противника, плотно занять оборону, тем более что местность на западном берегу, на подходах к городу, благоприятствовала обороняющемуся — танкам там негде развернуться, с обеих сторон шоссе — сложный по рельефу ландшафт.

И 1 июля, практически без помех, немцы забрали и Борисов, и переправы, а командующий 1-й МСД продолжал находиться на прежней позиции, сохраняя невозмутимое спокойствие Сидящего Бизона при Литтл-Бигхорн. Но дальше события развивались стремительно. В ночь на 2 июля штаб фронта был переведен из Могилева в Смоленск, а точнее, штабом Западного фронта стала ставка Тимошенко, так как с арестом всего прежнего командования фронтом (Павлова и его помощников) ставка в Могилеве прекратила свое существование сама собой.

В тот же день, 2июля, на рубеж Западная Двина —Днепр выдвинулся «второй стратегический эшелон» в составе трех советских армий — 20-й, 21-й и 22-й.

Сусайков в своих докладах просил авиацию — он ее получил, причем в количестве, явно превышающем запросы. Дело было вовсе не в мольбах ново-борисовского коменданта. ПростоТимо-шенко стал концентрировать в районе Орши группировку для удара на Минск через Борисов, для нее и предназначалась авиагруппа выделенная в распоряжение 20-й армии Курочкина.

Из Московского военного округа прибыла 23-я бомбардировочная авиадивизия полковника В.Е. Нестерцева. Ей был оперативно переподчинен 401-й истребительный авиаполк особого назначения на МИГ-3 (разместился на аэродроме Зубово под Оршей). Полком командовал Герой Советского Союза подполковник С.П. Супрун, а его личный состав сплошь состоял из опытных летчиков-испытателей.

Из Орловского военного округа была переброшена 47-я истребительная авиадивизия полковника Ю.В. Толстикова. Получив вскорости бомбардировочный и штурмовой авиаполки, она стала смешанной.

3-го июля, в день танкового боя, на тот же аэродром Зубово, в распоряжение все той же 23-й авиадивизии прибыл 430-й штурмовой авиаполк особого назначения (имевший, помимо прочего, 22 штурмовика ИЛ-2). Командовал полком подгкхпковник

Н.И. Малышев, аличный состав тоже состоял из летчиков-испытателей. Таким образом, и 23-я авиадивизия стала смешанной.

Неприятной помехой для задуманного Тимошенко наступления явился захват 1 июля города Борисова вместе с переправами 18-й ТД Неринга. Это не позволяло развивать наступление на Минск с правого берега Березины. Новый командзап отдал приказ Курочкину вернуть город и мосты. И уже от Борисова позже планировалось развивать действия концентрирующихся в районе Орша — Высокое — Рудня 5-го мехкорпуса И.П. Алексеенко и 7-го мехкорпуса В. И. Виноградова.

Никаких серьезных боев, за исключением локальных стычек, до 3-го июля в районе Борисова не было. «Ожесточенные бои за переправы в течение 1—2 июля» — миф. Неринг к исходу 2 июля расширил предмостный плацдарм до 8 км в глубину идо 12 км по фронту. 1-я мотострелковая дивизия в этот момент занимала рубеж Пчельники — Прудище — Стайки — Большие Ухолоды.

В некоторых источниках приходилось читать о том, что будто бы 4-го июля (на следующий день после танкового боя) произошло еще одно танковое сражение — 12-й танковый полк вел бой в районе Лошница — Крупки. Это ошибка, вызванная неверным прочтением мемуаров Крейзера. Он долго расписывает различные события 3-го июля (которые якобы имели место), а завершает их описание заявлением о том, что «продвижение противника удалось остановить до исхода 4-го июля». И где-то на середине повествования у исследователей сложилось ощущение, что Яков Григорьевич начал описывать события уже следующего дня—4 июля.

На самом деле все описанное Крейзером относится только к

3 июля, причем его свидетельства — совершеннейшая «липа». 4 июля 1 -я МСД уже не могла бросить на противника «около 200 танков», потому что к тому моменту от «москвичей» уже мало что осталось. Бой 12-го танкового полка в районе Крупки, описываемый Крейзером, который длился свыше 2 часов, и после которого все поле боя было усеяно обломками сгоревших «вражеских и наших машин», — это и есть упоминание о бое 3 июля, а не какой-то другой бой в районе Лошницы.

Крейзер сообщает, что 2 июля дивизия будто бы отражала первый приступ немцев на свои позиции, для чего «на прямую наводку» (а что, разве танки обычно ведут бой навесным огнем?) на шоссе был выдвинут батальон капитана С.И. Пронина. «Противник был вынужден приостановить продвижение» и готовился к новому натиску. Тонкая ложь: танкисты Неринга 2 июля никуда вообще не двигались — поди докажи, что не Крейзер их остановил. А утром 3 июля авиация противника «нанесла мощные бомбовые удары по нашей обороне». Затем в атаку пошли танки. Вот какбыло дело, если верить Якову Григорьевичу. Но мы ему не поверим, потому что у нас на руках есть свидетельства противоположной стороны — немецкой.