Сергей Захаревич - Большая кровь

Что сие означает? То, что немцы приняли бой на оптимальной для себя дистанции. Как известно из отчета командира 10-й ТД С.Я. Огурцова, на дистанции 300—400 метров 37-мм снаряд немецкой противотанковой пушки пробивал даже лобовую броню Т-34 (это свыше 45 мм), боковую же броню «тридцатьчетверки» (те же 45 мм, но броневые листы здесь расположены более отвесно) с такой дистанции пробивала и 20-мм KwK 30 (38). Что уж говорить о БТ-7М, у которого лобовая броня корпуса и щиток механика-водителя составляли 20-мм, башни — 15 мм, бортовая броня — 13 мм. То есть с поражением советских танков у немцев проблем не было, особенно если учесть, что в бою почти наверняка принимали участие и противотанковые орудия дивизии.

Десяток же танков КВ (у которых при попадании снарядов и пуль из крупнокалиберных пулеметов башню заклинивало в погоне) изменить ситуацию не могли, все решало тактическое мастерство и профессионализм. Того и другого у советских танкистов не было, да и откуда им взяться, если в командирском кресле сидел какой-нибудь выпускник каких-нибудь ускоренных курсов, пытавшийся в лучшем случае не выпустить из поля зрения командирскую машину («делай какя!»), не умеющий ни стрелять толком (тем более на ходу), ни даже различать вражеские танки на фоне местности (а они серьезно отличались в этом отношении от мишеней на полигоне). А за рычагами управления — бывший пе-редовик-механизатор колхоза «Имени Первой лампочки Ильича». Вы полагаете, что такой экипаж был в курсе передовых тактических веяний? Тогда почему каждый крупный танковый бой заканчивался д ля советской стороны погромом и потерей десятков машин при практически полном отсутствии потерь у противника?

Приказ Неринга: «Потери снаряжения, оружия и машин велики, они значительно превышают наши трофеи. Это положение нетерпимо, иначе мы напобеждаемся до собственной гибели» — относится не к борисовскому бою, а к периоду удара 5-го и 7-го мехкорпусов в районе Сенно, причем потери, о которых командующий дивизией вел речь, относятся не только к боевым, но и к техническим: 18-юТД, шедшую в авангарде 2-й танковой группы, не сменяли в первой линии уже вторую неделю и возможности восстановить потрепанный парк у нее практически не было из-за непрекращающихся боев, особенно когда они развернулись в лесной зоне южнее Витебска, где танки выходили из строя один за другим и без огневого воздействия противника.

Медленное продвижение 18-й ТД к Орше связано вовсе не с героическим сопротивлением Крейзера, а с тем, что 6 июня начался удар двух мехкорпусов в районе Сенно — Лепель и части 47-го танкового корпуса (в том числе и 18-я ТД) переместились севернее, где идержали оборону. Вот таким образом разгромленная 1-я МСД получила передышку.

В завершение необходимо развеять еще один миф — о якобы имевшем место 8 июля крупном танковом бое (с обеих сторон — свыше ЮОтанков) у Толочина, завершившемся победой Крейзера, захватом города (пленных — 800 человек, автомашин — 350), а самое главное — знамени 47-го Берлинского танкового корпуса. На самом деле никакого танкового боя у Толочина не было, да и быть не могло — немецкие танки находились севернее. Просто части 1-й мотострелковой дивизии на дороге у Толочина разгромили тыловую колонну немцев-обозников, и в этом обозе — о чудо! — обнаружилось указанное выше знамя. Оно, с соответствующим «липовым» рапортом, было отправлено в Москву, к светлым очам товарища Сталина. Этот подарок судьбы многое значил в глазах «вождя народов» и сильно помог Якову Григорьевичу сделать карьеру.

Знали ли о неудаче 1 -й МСД 3 июля Тимошенко и Маландин? Несомненно. Курочкин получил приказ на атаку переправ именно от С.К. Тимошенко, и перед ним должен был отчитаться о результатах. Басню «об отраженной вражеской атаке» Павел Алексеевич выдумать не мог («Какты мог 3-го обороняться, если 3-го тебе было приказано атаковать?»), следовательно, сказка «об отраженном приступе» принадлежит «перу» самих Тимошенко и Маландина. Оно и понятно — Хозяин ждал от них побед, как же они могут доложить о неудаче. (Забегая вперед, отмечу, что Тимошенко докладывал об успешно развивающемся под Лепелем наступлении до последнего — пока немецкие танки не появились под Смоленском и скрывать сей факт было уже невозможно.) А посему неудачное наступление превратилось в героическую оборону.

Существует ли подробное описание боя в районе Немоницы в советских архивах? Сомнительно. Если они и существовали, то только в докладах младшего и среднего комсостава. Да и какие там рапорты о бое, если сводки о потерях за июнь — начало июля (крайне неточные и приблизительные; например, о С.И. Супруне, погибшем 4 июля, сказано, что он «убит в воздушном бою в июне — июле») были поданы только в сентябре месяце, когда немцы уже были в Киеве и под Вязьмой!

В завершение читателю будет небезынтересно узнать, что пока мы тут ломаем голову над обстоятельствами борисовского боя, на Западе этот бой имеется даже в компьютерных играх (я совершенно случайно наскочил на англоязычное описание такой игры, когда искал в E-net хоть какую-нибудь информацию о событиях на берегах Березины).

Контрудар Сент—Лепель (6—9 июля 1941)

6 июля начался этот пресловутый «контрудар» силами 5-го и 7-го мехкорпусов. Многие до сих пор ломают голову над тем, что же там такое было и зачем Тимошенко с танками полез в заповедные леса и болота верховьев Березины?

Все очень просто. Не сумев создать плацдарм для наступления на Минск у Борисова и форсировать Березину по автостраде Москва — Минск, командующий Западным фронтом решил просто обойти препятствие, возникшее в лице дивизии Нерин-га. Семен Константинович пытался повторить маневр Бонапарта, которого в ноябре 1812 года тоже ожидали у Борисова, а он взял и форсировал Березину выше по течению — у деревни Сту-денки. Занятное совпадение — район контрудара мехкорпусов Алексеенко и Виноградова пролегал неподалеку от места переправы Бонапарта.

Командующий 13-й армией П.М. Филатов высказал маршалу Тимошенко свои сомнения:

«Без авиации и зенитных средств им... будет крайне трудно выполнить задачу. Да и бросить в наступление два танковых корпуса без авиационного прикрытия и поддержки в нынешней ситуации, по-моему, опрометчиво. Они под ударами вражеских ВВС, скорее всего, застрянут в межозерных дефиле и болотах под Лепелем» (Абатуров В.В. 1941. На Западном направлении, с. 106).

Однако, как известно, общественное мнение — это мнение тех, кого не спрашивают. Что же касается отсутствия прикрывающей авиации... Куда подевались те две авиадивизии, которые были переброшены в район Орши в конце июня — начале июля? Они были уничтожены «ягдфлигерами» 51-й JG в течение нескольких суток. Помимо погибшего 4 июля (на следующий день после поражения 1-й мотострелковой дивизии у Немонницы) Супруна, сводки безвозвратных потерь за июнь — июль пестрят погибшими и награжденными посмертно офицерами-летчиками.