Сергей Захаревич - Большая кровь

Это через год они будут знать — для того чтобы завести на морозе двигатель танка, самолета, автомобиля достаточно перед «■заводом» вылить прямо на мотор бензин (что противоречило исем нормам пожарной безопасности, прописанным в тех же немецких уставах): бензин разжижает загустевшую на морозе смазку и движок работает бесперебойно.

Это через год будет известно, что:

а) по окончании боевого дня надо вычистить ходовую часть

1анков и бронемашин от грунта, в противном случае за ночь вся >та хлябь так застынет на морозе, что с утра невозможно будет мровернуть катки;

б) желательно ночью разводить и поддерживать костры под днищами танков;

в) для того чтобы двигатель самолета с утра завелся, можно развести под капотом большой костер, однако подобный способ •зачастую приводил к тому, что полностью выгорала электропроводка и выходила из строя гидравлика.

Это через год вЛюфтваффе будет известно, чтозимой не стоит использовать для полетов всю площадь аэродрома. Площадку надо разделить на две части, одну из которых эксплуатировать, а другую — держать «под паром» (не использовать). Когда сойдет снег, грунт на неиспользуемой полосе будет прочным и самолеты станут действовать без «поправок» на распутицу. Та же часть аэродрома, которую зимой использовали интенсивно, во время оттепели превращалась в месиво, трясину, действовать с которой авиация не могла.

Все это немцы будут знать только через год, а в ноябре — декабре 1941-го они только осваивали «зимнюю науку», и данное обстоятельство имело для Вермахта весьма серьезные последствия.

Окончательно усугубила положение немецких войск допущенная командованием группы армий «Центр», невидимая на первый взгляд, ошибка.

«Достигнув в начале октября своей ближайшей цели, противник не смог осуществить второй этап операции «Тайфун»

При создании ударных группировок для проведения его были также допущены крупные просчеты. Фланговые группировки противника, особенно те, которые действовали в районе Тулы, были слабы и имели в своем составе недостаточно общевойсковых соединений. Ставка на бронетанковые соединения в тех условиях себя не оправдала. Эти части понесли большие потери и утратили пробивную силу. Германское командование не сумело одновременно нанести удар в центре Западного фронта, хотя здесь у него сил было достаточно. Это дало нам возможность свободно перебрасывать резервы, включая и дивизионные, с пассивных участков, из центра к флангам и направлять их против ударных группировок врага» (Жуков Т.К. Воспоминания и размышления. Том 2, М., 1975, с. 38-39).

В свое время я самостоятельно обнаружил данное обстоятельство, а позже «сверился» с Жуковым и удостоверился, что мои логические выкладки были верными. Георгий Константинович был совершенно прав. О чем говорил маршал? Поясню.

С первых дней войны Вермахт использовал одну и ту же стратегию: главный удар наносили танковые группы, а фланги этих групп надежно прикрывались полевыми армиями. Так было под Белостоком, так было под Смоленском, так было под Киевом — танковые группы бьют, полевые армии прикрывают их фланги и закрепляют за собой занятую территорию.

Так же было и под Брянском и Вязьмой осенью 1941 года и это было оправданно. Но вот с прорывом Можайской линии обороны и выходом немцев на ближние подступы к столице ситуация изменилась. Теперь речь шла о штурме хорошо укрепленного города, а кому же штурмовать крепость, как не пехоте и артиллери и? Но командование группы армий «Центр» сменить мотив заезженной пластинки не пожелало и вновь повторило тот же самый прием. Начиная в середине ноября решающий штурм Москвы оно опять сделало ставку на свои танковые группы (совсем не предназначенные для лобовых штурмов укрепленных полос), а полевые армии (9-ю и 2-ю) привычно вывело на фланги группировок, фактически оставив их вне основных районов боевых действий. 4-я же полевая армия и 4-я танковая группа, после взятия Малоярославца и Калуги, вообще не были использованы должным образом: вместо того чтобы усилить этими войсками одно из важнейших направлений, их оставили в центре фронта без какой-либо вразумительной задачи.

2-я танковая группа Гудериана, ранее действовавшая на самых опасных для советских войск направлениях, была заброшена, как мы помним, под Киев, и свой заход на Москву 30 сентября 1941 года вынуждена была начинать аж из района Шостки (на Украине). Отмахав более 300 километров, «быстроходный Гейнц» в районе Тулы остался совсем без прикрытия с флангов — содействующая ему 2-я полевая армия Шмидта и без того уже растянула свой фронт почти на 200 км, от реки Сейм на юге до города Ефремов на севере, и обеспечивать танки Гудериана не имела физической возможности. 2-ю танковую группу в районе Стали-ногорска (Новомосковска) со всех сторон обступили советские войска — 50-я и 49-я армии в районе Тулы и Каширы, воссозданная 10-я армия — в районе Михайлова и Рязани, 3-я и 61-я резервная армии угрожали коммуникациям с юга, со стороны Дона. В таких условиях на данном направлении ни о каком наступлении на Москву речи и быть не могло, и 2-я танковая группа перешла к обороне.

Командование группы армий «Центр» по тем или иным причинам не пожелало произвести перегруппировку, вывести свои танковые части во второй эшелон, а главный удар нанести полевыми армиями, пехотой и артиллерией. В результате вконец «измочаленные», потерявшие от различных причин основную массу своих танков, а вместе с ними — и свою силу, механизированные соединения Вермахта вынуждены были штурмовать укрепленные позиции советской пехоты, хотя главной их задачей являлись маневренные действия, а не фронтальные удары в лоб.

Жуков прав — немецкие механизированные соединения потеряли пробивную силу и не могли продолжать наступление. Производить же перегруппировку измотанных частей в декабре было уже поздно. Это, хоть и с опозданием, осознал и фюрер — 8 декабря он отдал приказ о прекращении наступления и об отводе войск на оборонительные рубежи.

То, что немцы выдохлись и наступил психологический момент для начала контрудара, командование Западного фронта и Генштаб РККА определили верно, но это еще не означало, что опрокинуть противника удастся легко. Наступление, начатое 5—

6 декабря войсками Калининского и Западного фронтов, сразу же застопорилось — ни на одном направлении добиться продвижения не удалось.

«В первый день наступления войска Калининского фронта вклинились в передний край обороны противника, но опрокинуть врага не смогли. Лишь после десятидневных (курсив мой. — С.З.) упорных боев и изменения тактики наступления войска фронта начали продвигаться вперед» (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. Том 2, с. 44).