Сергей Захаревич - Большая кровь

В сложившейся ситуации очень заманчи во было не дать противнику организованно отойти и закрепиться и на его плечах ворваться, ну например, в Белоруссию. Однако неповоротливая масса РККА с такими же неповоротливыми военачальниками оказалась неспособной гибко реагировать на выгодно складывающуюся ситуацию. Отдельным советским армиям удалось продвинуться относительно далеко, в основном же продвижение оказалось незначительным. Вместо того чтобы обтекать оборонительные районы немцев по флангам (на тот момент у группы армий «Центр» не существовало сплошного оборонительного фронта) и развивать наступление вглубь, советские войска (тоже крайне измотанные) теряли последние силы, пытаясь лбом пробить именно эти районы, вместо того что бы просто их обойти. Вермахт так и остался под Москвой. Фронт стабилизировался в основном налинии Ржев — Гжатск — Мценск.

Потери. Вермахт за все время проведения операции (с конца сентября по конец декабря) потерял около полумиллиона человек, из которых4/5 пришлось на раненых и заболевших (обмороженных). Велики (для немцев) были потери в технике, но это произошло за счет того, что «замерзшие» и не подававшие признаки жизни танки, автомобили, артиллерию и прочее при отступлении пришлось взорвать или бросить.

Красная Армия, даже если верить официальной статистике (а ей верить нельзя), только в первый (оборонительный) период московской битвы (с 30 сентября по 5 декабря) потеряла безвозвратно 41% наличного состава — 514.338 человек. При санитарных потерях в 143.941 человек она лишилась в общей сложности 50% наличного состава Западного, Резервного, Брянского и Калининского фронтов. Среднесуточные потери составили 9825 человек.

При этом Резервный фронт Буденного, Круглова и Анисова, попавший под разгром в районе Ржева, Вязьмы и Спас-Демянс-ка терял в сутки по 15 тысяч человек безвозвратными и санитарными потерями. За 10 дней (со 2 по 12 октября) фронт из 448.000 наличного состава потерял безвозвратно 127.566 человек и еще 61.195 человек санитарными.

Наступательный этап битвы за Москву стоил РККА еще 139.586 человек безвозвратных потерь (13,7%) от наличного состава, да 231.369 человек санитарных. Итого — 370.955 человек при 10.910 среднесуточных. Среднесуточные потери в ходе наступления, как видим, были еще выше, нежели в период обороны, а ведь в ходе этой самой обороны Красная Армия была окружена и разгромлена в районах Вязьмы и Трубчевска, а в ходе наступления (до Нового года) она нигде не окружалась и не громилась. И это при том, повторюсь, что на тот момент сплошной, эшелонированной линии обороны, которую требовалось бы прогрызать, у немцев не существовало.

«Генералы Г. Гудериан, Г. Готи другие основной причиной поражения немецких войск под Москвой, наряду с ошибками Гитлера, считают суровый русский климат.

Конечно, и погода, и природа играют свою роль в любых военных действиях. Правда, все это в равной степени воздействует на обе противоборствующие стороны. Да, гитлеровцы кутались в теплые вещи, отобранные у населения, ходили в уродливых самодельных соломенных калошах. Полушубки, валенки, телогрейки, теплое белье — все это тоже оружие. Наша страна одевала и согревала своих солдат. А гитлеровские войска не были подготовлены к зиме.

Произошло это потому, что гитлеровское руководство собиралось налегке пройтись по России, исчисляя сроки всей кампании неделями и месяцами. Значит, дело не в климате, а в политических и военно-страте-гических просчетах фашистской верхушки» (Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. Том 2, с. 36).

Маршал Советского Союза здесь в целом прав. Неправ он тогда, когда утверждает, что зима в одинаковой степени влияла на боевые действия обеих противоборствующих сторон. Тут уж извините! Ни о каких «равных условиях» для обеих сторон зимой 1941 -го под Москвой и не пахло.

Немцы били противника качеством (а не количеством), краеугольным камнем которого являлось гибкое использование боевой техники и взаимодействие родов войск на поле боя. Лишившись техники из-за мороза и поломок, немцы лишились и качества. А количественно Вермахт всегда уступал РККА, и теперь его можно было «задавить» массой. Конечно, и в том плачевном состоянии, в котором он оказался той зимой, Вермахт мог отразить наступление Жукова, уж больно бестолково наступали советские армии под Москвой. Но тут-то и сыграла роль ошибка командования группы армий «Центр», не перебросившего на направление главного удара полевые армии. Наступление советских фронтов под Москвой развивалось в полосе лишившихся сил немецких танковых групп (позже преобразованных в армии), не имевших возможности организовать позиционную оборону на широких участках фронта. Если бы удар советских войск пришелся по полевым армиям немцев, имевшим гораздо более многочисленную, нежели в танковых группах, пехоту и артиллерию, продвижение Жукова было бы и вовсе мизерным.

«Что касается временного отказа от наступления на Москву и поворота части сил на Украину, то можно сказать, что без осуществления этой операции положение центральной группировки немецких войск могло оказаться еще хуже, чем это имело место вдействительности. Ведь резервы Ставки, которые в сентябре были обращены на заполнение образовавшихся брешей на юго-западном направлении, в декабре — при контрнаступлении, могли быть использованы для мощного удара во фланг и тыл группы армий «Центр» при ее наступлении на Москву» {там же, с. 37).

Такой же точки зрения придерживается и Резун (Суворов). Она целиком ошибочна ибо основывается на невыгодной, на первый взгляд, оперативной конфигурации немецкого фронта в августе 1941 года, позволявшего (если взглянуть на карту) РККА воздействовать на тылы и фланги группы армий «Центр» с юга. Однако все это более чем умозрительно. Невыгодная оперативная конфигурация вовсе не означала автоматического поражения Вермахта — возьмем, к примеру, Вязьму и Ржев в 1942 году.

Гитлер, взбешенный относительной неудачей под Москвой (в которой был повинен сам и только сам), имевшей не столько стратегическое, сколько психологическое значение, совершил чудовищную глупость.

«Гитлер нашел «козла отпущения» и отстранил от должности главнокомандующего сухопутными войсками генерал-фельдмаршала Брау-хича, командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала фон Бока, командующего 2-й танковой армией генерала Гудериана и десятки других генералов (втом числе командующего 4-й танковой группой Хепнера и командующего 9-й полевой армией Штрауса.— С.З.), ко-i орых он за полтора-два месяца до этого щедро награждал крестами. Г ит-лер объявил себя главнокомандующим сухопутными войсками, видимо, считая, что это магически подействует на войска» (там же, с. 37).