Иосиф Гофман - Нюренберг предостерегает

Синхронный перевод был организован так: рядом со скамьей подсудимых располагались четыре стеклянные кабины. В них размещались от каждой страны по три переводчика. Каждая группа переводила с трех языков на свой родной — четвертый. И, конечно, никто под столом не прятался.

К тому же автор «воспоминаний» утверждает, что он окончил трехмесячные курсы переводчиков с немецкого языка и его с ходу командировали в Нюрнберг.

В составе делегаций США, Англии и Франции было на службе большое количество русских эмигрантов. Переводчиком во французской делегации был Лев Толстой — внучатый племянник великого писателя. Ему было в то время лет 30-35. Русскую секцию американских переводчиков возглавляла княгиня Татьяна Трубецкая. Они тянулись к нашим переводчикам. По просьбе русских переводчиков из зарубежных делегаций им показали документальный фильм о преступлениях нацистов на советской земле. Волнение зрителей было неописуемым. Они общались с нашими переводчиками и порой помогали, если тем приходилось трудно.

Союзники обнаружили и захватили 1 100 тонн немецких документальных материалов. Было прочитано, проанализированно тридцать миллионов страниц. Трибунал рассмотрел более пяти тысяч подлинных документальных доказательств.

За время процесса было изготовленно более 30 тысяч фотокопий документов. Написано свыше 5 миллионов страниц печатного материала. Израсходовано 200 тонн бумаги, 27 тысяч метров звуковой пленки.

Стенограмма каждого судебного заседания дублировалось звукозаписью, а затем с ней сверялся перевод.

Сотни километров пленки захваченных документальных фильмов были просмотрены. Многие из них доставлены в Нюрнберг в качестве доказательств.

В Нюрнберг был доставлен и личный фотограф Гитлера, а также более 20 тысяч фотографий, около двух тысяч из них отобрано для использования в качестве доказательств. Анализируя это огромное количество документов, Нюрнбергский трибунал провел патологоанатомическое вскрытие преступной политики фашистской Германии.

Штат трибунала — 3200 человек. Американская делегация насчитывала более тысячи человек, советская — около двухсот человек.

Всего за время работы трибунала состоялось 403 открытых заседаний, по два ежедневно — утреннее (с 10 до 13 часов) и дневное (с 14 до 17 часов). Иногда заседания проводились в субботние и воскресные дни.

Скамья подсудимых полна и без Гитлера.

В лицах, вернее, в мордах,

здесь представлен весь германский фашизм...

Все, что есть самого отвратительного, самого дикого, самого преступного, собрано на скамье подсудимых в Нюрнберге.

Журналист Давид Заславский

Все, кто присутствовал на процессе, часто задумывались над тем, как могли эти выродки погубить десятки миллионов людей, превратив Европу в развалины и кладбища.

Есть что-то ужасающее в том, что эти люди сумели создать и организовать массовое движение, миллионную партию, завладеть большим государством, что их лозунги, идеи и действия с энтузиазмом одобряли миллионы людей, что их «новый порядок» должен был быть навязан всей Европе.

И. Г. Эренбург в книге «Люди, годы, жизнь» пишет:

«Я не раз думал, сидя на Нюрнбергском процессе, до чего это страшно. Ведь весь мир знал: есть Геринг. А что он собой представляет? Пошлый жуир, карьерист, бесчестный делец, ничтожество и, вместе с тем, он — один из главных виновников убийства пятьдесят миллионов людей.

А я теперь думаю и не могу понять, почему в центре внимания всего человечества оказались взбесившиеся обыватели: «Гитлер сказал», «Геринг не согласен», «Риббентроп предлагает»

...Судьям было не трудно разобраться. Состав преступления был «на лице». А мы, писатели, хотели понять другое — как эти люди стали такими, способными на все то, о чем шла речь, и как могли другие люди беспрекословно выполнять их прихоть. Хотели понять и не могли».

Все честные люди планеты Земля были убеждены, что все они — Гитлеры, только с другими именами. Они все отвечают за преступления, которые совершил гитлеровский режим.

Вина Геринга не имеет себе равных по своей чудовищности.

(Из приговора Международного военного трибунала)

Первым шагом Геринга на пути к виселице стала его встреча с Гитлером в Мюнхене. Это произошло в 1922 году.

Геринг вспоминает: «Он сразу принял меня, и после того, как я представился, сказал: «Какой это поворот судьбы, что мы встретились!». Мы стали говорить о поражении Германии и несправедливом Версальском договоре. Я протянул ему руку и сказал, что я вверяю ему судьбу, к лучшему или худшему. на хорошие времена и плохие. Даже если это будет стоить мне жизни».

Эта встреча впоследствии стоила жизни не только Герингу, но и пятидесяти миллионам человек, погибшим в застенках, концентрационных лагерях, на полях сражений во второй мировой войне.

О «пивном путче» написано много. На второй день неудавшего-ся государственного переворота Геринг был ранен в пах. Он долго лежал на мостовой, истекая кровью. Его подобрала и внесла в дом семья торговца мебелью. Эта еврейская семья оказала ему помощь и отправила ночью к знакомому профессору. После провала путча Геринг бежит за границу.

Вернувшись на родину, он становится ближайшим соратником Адольфа Гитлера. Именно Геринг помог Гитлеру захватить власть в стране и превратить Германию в средневековую тюрьму.

На процессе Геринг утверждал, что он не знал о злодеяниях, которые творили Гитлер и Гиммлер, что он не участвовал в «окончательном решении еврейского вопроса». Больше того, он пытался убедить судей, что даже... спасал евреев от неминуемой гибели.

Он действительно спас нескольких евреев, но по его приказам были уничтожены сотни тысяч, миллионы евреев.

Когда фашисты пришли к власти и приступили к решению «еврейского вопроса», Геринг вспомнил о еврейской семье, которая спасла ему жизнь в дни «пивного путча». По его распоряжению всем членам этой семьи были оформлены соответствующие документы, и они благополучно эмигрировали из Германии.

Еще один пример. У заместителя Геринга Мильха отец был евреем. Кто-то донес об этом Герингу. Геринг ответил: «В моем штабе я сам решаю, кто еврей, а кто нет». В Берлин была вызвана мать Мильха, которую уговорили ради сына оговорить себя и опорочить мужа. Фрау Мильх дала у нотариуса клятвенное заявление, что во время своего замужества имела тайную связь с неким бароном фон Биром и от него родила сына.

«Раз уж мы забираем у Мильха настоящего отца, — усмехнулся Геринг, — пусть получит взамен аристократа». Настоящее свидетельство о рождении было изъято и вместо него подшили новое, с указанием фамилии барона фон Бира в качестве отца Мильха.