Иосиф Гофман - Нюренберг предостерегает

Геринг прочитал обвинительный акт одним махом. Это было почти то, что он ожидал.

Чуть не до самого последнего дня процесса Геринг последовательно выставлял напоказ свою верность Гитлеру — верность до гробовой доски. Он клеймил каждого, кто осмеливался критиковать фюрера. О себе же говорил, что прах его будет помещен в мраморной урне в какую-нибудь усыпальницу национальных героев.

«Кто знает, не рождается ли в эту минуту где-нибудь в Германии человек, который отомстит за наше унижение».

По его мнению, у государственных деятелей были одно право и одна обязанность: «Использовать каждый благоприятный случай и каждое обстоятельство к выгоде собственного народа и страны. С помощью любых методов и любыми средствами. Все остальное — болтовня».

Самые звездные дни для Геринга настали, когда собственный защитник вызвал его в качестве свидетеля. Такой вариант разрешался регламентом трибунала.

Герман Геринг начал выступать 13 марта 1946 года.

«Я по-прежнему не признаю правомерность этого суда, — сказал он тюремному психологу Джильберту перед началом заседания. — Я мог бы сказать, как Мария Стюарт, что могу быть судим только судом пэров. Отдавать руководителей чужого государства под иностранный суд — случай в истории уникальный по своей бесцеремонности».

Четыре дня он подробно излагал историю национал-социалистической партии, отношения с Гитлером, свою деятельность на протяжении почти четверти века. Причем придавал каждому эпизоду, каждой беседе, о которой рассказывал, особую выразительность.

Альберт Шпеер, бывший министр вооружения и боеприпасов, а теперь тоже подсудимый, вспоминал:

«Видеть его (Геринга. — Прим. авт.) . лишенным всех регалий и драгоценных побрякушек, ведущим свою последнюю защиту перед трибуналом, после всего его могущества, блеска и напыщенности было захватывающим».

Все дни выступлений он пытался оправдать фашистское государство, немецкий народ и, конечно, себя. Он признал свою роль в создании гестапо, но отверг обвинение в том, что смотрел сквозь пальцы на злодеяния гестаповцев и эсэсовцев. Свои действия он оправдывал патриотизмом и верностью Гитлеру.

Английский член трибунала Биркетт после выступления Геринга заметил в своих записях: «Совершенно очевидно, что на скамье подсудимых оказалась личность выдающаяся, хотя и направленная на зло.»

Никому не хотелось, чтобы Геринг покинул зал суда героем. Все считали, что главный обвинитель от США Джексон снимет с него ореол мученика и поставит Геринга на место, которое этот злодей заслуживает. (В скобках замечу, что Джексон, будучи членом Верховного суда США, не имел высшего юридического образования, но был талантливым юристом.) Однако этого не произошло. Все, кто следил за поединком между Джексоном и главным из оставшихся в живых лидеров германского рейха, пришли к выводу, что Джексон с задачей не справился. Он слабо знал факты, которыми оперировал, а его вопросы были составлены так, что Геринг устроил настоящее шоу. Он пускался в долгие рассуждения и его трудно было остановить. Драматическое сокрушение Геринга не состоялось. Джексон в гневе швырнул свои наушники, а лорд-судья Лоуренс вынужден был объявить перерыв.

Нокаутировал Геринга главный обвинитель от Советского Союза генерал Р. А. Руденко. Главную роль наряду с блестящей техникой ведения допроса сыграла содержательная, обширная документация о масштабах и характере чудовищных злодеяний национал-социалистической системы, в которой Геринг был «наци-2».

Для подтверждения вышесказанного приведу выдержку из стенограммы заседания трибунала от 21-22 марта 1946 года:

Руденко: Еще в ноябре 1940 года, то есть более чем за полгода до нападения Германии на Советский Союз, уже был разработан план этого нападения при вашем участии. Я прошу коротко ответить на вопрос: да или нет?

Геринг: Да, но не в том смысле, в каком вы хотите это представить.

Руденко: Мне кажется, я вам совершенно ясно поставил вопрос, и никакого двойного смысла в нем нет. Сколько времени разрабатывался план «Барбаросса»?

Геринг: О какой области вы говорите: области авиации, флота или сухопутных сил?

Руденко: Если Геринг осведомлен во всех областях, то пусть отвечает по всем областям.

Геринг: В общем и целом я могу сказать о ВВС, где дело шло относительно быстро.

Руденко: Пожалуйста. Сколько времени разрабатывался план «Барбаросса»?

Геринг: В ВВС план был разработан значительно быстрее.

Руденко: Таким образом, вы признаете, что нападение на Советский Союз было предрешено за несколько месяцев до его осуществления и что вы как командующий германской авиацией и рейхсмаршал принимали непосредственное участие в подготовке этого нападения?

Геринг: Я позволю себе разделить то обилие вопросов, которое вы мне задали. Во-первых, не за несколько месяцев...

Руденко: Здесь нет обилия вопросов. Здесь один вопрос. Вы признали, что в ноябре вы разработали вариант «Барбаросса» по ВВС. В связи с этим я ставлю вопрос: вы признали тот факт, что это нападение было предрешено за несколько месяцев до осуществления?

Геринг приперт к стенке и вынужден сказать: «Это правильно».

Руденко: Признаете ли вы, что целями войны против Советского Союза был захват советских территорий до Урала, присоединение к империи Прибалтики, Крыма, Кавказа, Волжских районов, подчинение Германии Украины, Белоруссии и других областей. Признаете вы это?

Геринг: Я это ни в какой степени не признаю.

Руденко: Разве вы не помните, что на совещании у Гитлера 16 июля 1941 года, на котором присутствовали вы, Борман, Кейтель, Розенберг и другие, Гитлер так определил цели войны против СССР, как я изложил в предыдущем вопросе?

Геринг виляет, уходит от ответа. Говорит, что был на этом совещании, но Борман неправильно записал суть высказываний Гитлера.

Руденко парирует Геринга вопросом: «Какой смысл Борману искажать протокол? Он же не мог знать, что этот протокол будет представлен на трибунале?»

Геринг просит копию протокола.

Руденко: Пожалуйста. На второй странице этого документа относительно Крыма говорится, что «Крым должен быть освобожден от всех чужаков и населен немцами. Точно так же австрийская Галиция должна стать областью Германии. Вы находите это место?

Геринг впервые не раскладывает морскую карту для переезда через лужу и отвечает: «Да».

Если коротко подытожить поведение Геринга во время допроса, то можно с уверенностью утверждать, что оно напоминало повадки хищного зверя, пытавшегося уйти от погони. Геринг не выпускал из рук куска картона, на котором он для себя написал команды: с одной стороны — «говорить медленнее, делать паузы», с другой — «спокойно, держаться на уровне». Но «уровень» катастрофически падал с каждым вопросом Руденко. Это был уровень лжеца, провокатора, убийцы невинных, безоружных жертв.