С.П. Перегудов - Тэтчер и тэтчеризм

Помимо молодежи в наиболее тяжелом положении оказывались работники старых, традиционных отраслей промышленности, не выдержавших обострившейся международной конкуренции и требовавших либо полной реконструкции, либо решительного свертывания. В течение 1979-1982 гг. промышленное производство в стране снизилось на 17%.

Все сильнее давала о себе знать проблема "оздоровления внутренних городских территорий". Еще в недавнем прошлом это были относительно благополучные рабочие районы, однако после переселения в 50-60-х годах значительной части квалифицированных рабочих в пригороды и заполнения освободившихся домов и кварталов семьями иммигрантов и люмпенами, они стали утрачивать свойственный им первоначальный облик и превращаться в трущобные или полутрущобные анклавы. Доля проживающих "нормальных" рабочих семей быстро сокращалась, и в них стало складываться "новое большинство", состоящее из безработных и полубезработных, иммигрантов, живущих на скудные государственные пособия пенсионеров, матерей-одиночек, лиц без особых занятий, неприкаянной молодежи. Кризис 70-х и начала 80-х годов резко ускорил процессы люмпенизации этих районов, многие из которых стали обретать недобрую славу рассадников попрашайничества, вымогательства и преступности.

Казалось бы, первой заботой правительства в сложившейся ситуации должно было быть принятие неотложных мер по смягчению кризиса, помощи попавшим в тяжелое положение фирмам, социальной защите малоимущих. Собственно, именно так и поступали предшествующие правительства, стремившиеся свести к минимуму последствия спада, максимально облегчить выход из него. Однако как раз такой способ реагирования, основанный на кейнсианских подходах к политике консенсуса, и был подвергнут жесточайшей критике Тэтчер, Джозефом и их единомышленниками в годы пребывания в оппозиции. Согласно взятым ими на вооружение доктринам наилучшим лекарством должны были стать свободный рынок и свободная конкуренция, а также ограничение государственного расхода, призванное вновь сделать деньги дорогими и вернуть им роль "элексира", взбадривающего весь рыночный механизм.

Разрабатывая эти подходы, Тэтчер и тэтчеристы, скорее всего, предполагали, что применять их на практике придется в более или менее нормальных условиях, когда неизбежные негативные последствия не окажутся чересчур тяжелыми и не затронут столь значительную часть наемной рабочей силы и предпринимательства. Однако в условиях "жесткого мирового спада" [224] Middiemas К. Power, Competition and the State. L., 1991. Vol. 3. P. 115. , с собой силой ударившего по слабозащи-щенной британской экономике, применение этого курса было чревато издержками, которые вполне могли оказаться чрезмерными даже для не избалованных экономическим чудом англичан.

И тем не менее ни сама Тэтчэр, ни ее ближайшее окружение даже в мыслях не допускали возможности отказа, пусть временного, от разработанной ими стратегии.

Среди ряда британских "тэтчероведов", особенно придерживающихся центристской ориентации, стало едва ли не общим методом утверждение о том, что первые годы пребывания Тэтчэр у власти не ознаменовались ничем таким, что позволяло бы говорить о проведении в этот период последовательной стратегической линии, нацеленной на реализацию приоритетов нового консерватизма [225] См.: Riddell P. The Thatcher Government. Oxford, 1983; Idem. The Thathcher Decade. Oxford, 1989; Middiemas K. Op. cit.; Joung H. Op. cit .

Подобного рода вывод не учитывает всей сложности и противоречивости процесса "тэтчеризации" Британии, который не был и не мог быть одномоментным.

В свете всей истории тэтчеристского правления (включая и период оппозиции) представляется целесообразным рассматривать феномен тэтчеризма как прошедший различные стадии, отличающиеся немалым качественным своеобразием. С момента прихода партии к власти начинается новый этап становления тэтчеризма как особой разновидности политического лидерства и политической практики, не имеющей аналогов ни в современной, ни тем более в более отдаленной истории Британии. Описанные выше меры по модификации системы власти премьера и правительства явились важнейшей составной частью "тэтчеристской революции", о которой британские политологи чуть ли не в один голос заговорили чуть позднее.

В первые же недели и месяцы работы нового парламента правительство провело через него законы, резко снижающие налоги с высоких доходов и прибылей, добилось отмены контроля над ценами и дивидендами. Было положено начало мерам по приватизации некоторых находящихся в ведении государства компаний и корпораций. В целях борьбы с инфляцией был введен режим жесткой экономии государственных средств на социально-экономические цели. Несмотря на глубокий экономический спад, бюджеты, предложенные парламенту летом 1979 и особенно весной 1980, 1981 гг., носили ярко выраженный монетаристский характер. Традиция искусственного стимулирования потребительского спроса и инвестиций в промышленность путем снижения учетной ставки и увеличения государственных расходов была решительным образом отвергнута.

Как мы увидим ниже, Тэтчэр не удалось выдержать на все 100% выработанные в оппозиции подходы, и в ряде существенных моментов она вынуждена была от них отступить. Тем не менее ориентация на жесткую экономию государственных средств, на минимальное вмешательство в социально-экономические процессы упорно сохранялась, и это, естественно, не могло не вызвать соответствующей реакции со стороны тех, кто так или иначе чувствовал себя ущемленным.

Несмотря на спад рабочего и профсоюзного движения после "горячей зимы" 1979 г. и отсутствие активных действий с его стороны, социальная напряженность в стране нарастала. Все чаще появлявшиеся в печати, по радио и телевидению репортажи о безысходном, отчаянном положении лиц, оказавшихся без работы, особенно из числа здоровых и сильных молодых людей, были лишь одним из наиболее очевидных симптомов растущего социального неблагополучия и быстро накапливавшегося недовольства, которое в той или иной форме должно было прорваться наружу. Правда, случилось это не сразу, и в течение целых двух лет после выборов страна жила внешне спокойной жизнью. Зато события, которые произошли летом 1981 г., отпечатались в памяти многих англичан не с меньшей силой, чем события "жаркой зимы" 1979 г.

Эпицентром протеста стали упомянутые выше бедняцкие городские кварталы крупных городов, включая Лондон, Манчестер, Бирмингем, Ливерпуль и некоторые другие. Внезапно, словно по какому-то сигналу, их буквально захлестнула волна необузданных молодежных бунтов, особенностью которых явилось полное отсутствие какого-либо организованного начала. Хотя главным объектом атак молодых бунтарей явилась полиция, происходило это не потому, что участники выступлений (в основном это была безработная и полубезработная молодежь) сознательно стремилась к подрыву основ существующих порядков, но прежде всего потому, что в силу своих обязанностей полиция пыталась остановить волну погромов, грабежей, поджогов и восстановить порядок. Основной потерпевшей стороной были владельцы расположенных в этих кварталах лавочек и магазинов, а также оказавшихся на улицах автомашин, другого имущества. Но опять-таки не в силу какой-то особой ненависти к ним, а по той простой причине, что имущество это оказывалось наиболее доступным для агрессивных действий и на нем можно было как-то вымещать обуревавшие толпу страсти.