Владимир Невежин - Если завтра в поход…

Однако данная версия уже в конце ноября 1939 г. была взята под сомнение. С.А. ИрьеКоскинен от имени финляндского правительства подчеркнул тогда, что в результате расследования инцидента удалось установить следующее: орудийные выстрелы, о которых упоминал Молотов, были произведены близ Майнилы «с советской пограничной полосы».

Явно опасаясь эскалации конфликта, правительство Финляндии предложило Москве создать совместную комиссию «для рассмотрения возникших разногласий». Однако Кремль так и не дал Хельсинки ответа на данное предложение. В то же время нота правительства Финляндии, которая последовала за официальным советским заявлением от 26 ноября 1939 г., была расценена как документ, призванный «довести до крайности кризис в отношениях между обеими странами».

Проходили годы и десятилетия, а интерес к майнильскому инциденту не угасал. Эта история, главным образом, благодаря публикации свидетельств очевидцев событий, постепенно стала обрастать новыми подробностями, приобретая уже сенсационный оттенок. [415] Интерпретация событий, связанных с инцидентом у Майнилы, дана на основе следующих публикаций: Александров К.М. Новое об инциденте в Майниле (Малоизвестные страницы истории советско-финляндской войны 1939-1940 гг.) // Новый часовой. 1994. N 1. С. 24-29; Аптекарь П. «Выстрелов не было» // Родина. 1995. N 12. С. 53-55; он же. Советско-финские войны. М., 2004. С. 59-65; Маннинен О. «Выстрелы были» // Родина. 1995. N 12. С. 56-57. Так, три финляндских пограничника в своих показаниях, данных по распоряжению непосредственного начальства 27 ноября 1939 г., единодушно утверждали: орудийные выстрелы действительно были произведены, но… с советской стороны, из деревни Майнила. Версия о выстрелах, «произведенных русскими», получила широкое распространение в Финляндии. В 1985 г. отставной генерал Окуневич сообщил новые, захватывающие подробности о происхождении майнильского инцидента. Якобы, будучи майором НКВД, 26 ноября 1939 г. он, в сопровождении двух «экспертов по баллистике», производил «испытательные стрельбы из нового секретного оружия». Происходило это… у деревни Майнила. После обнародования некоторых ранее недоступных документов из российских архивов, появилась еще одна, совершенно необычная версия инцидента у Майнилы: никаких выстрелов ни с советской, ни с финляндской территории 26 ноября 1939 г. не производилось вообще. В сохранившемся среди других архивных материалов журнале боевых действий 68-го стрелкового полка 70-й стрелковой дивизии Красной Армии, который дислоцировался в районе Майнилы, на первой же странице сделана любопытная запись. 26 ноября полк подвергся артобстрелу; разорвалось семь снарядов; погибло три и ранено шесть человек. Однако правдивость данной записи вызвала сомнение у российского историка П.А. Аптекаря, который впервые ввел ее в оборот. Действительно, в официальных советских заявлениях по поводу «выстрелов у Майнилы» говорилось о четырех убитых и девяти раненых военнослужащих Красной Армии. Далее, как ни парадоксально, все записи в упомянутом журнале с ноября 1939 по март 1940 г. сделаны одной рукой, хотя за указанное время сменилось целых четыре начальника штаба полка и, соответственно, четверо их помощников, в обязанности которых входило ведение журнала боевых действий. Из этого следовало, что записи производились в нем не по горячим следам, а задним числом, вполне возможно – уже после подписания советско-финляндского мирного договора от 12 марта 1940 г.

К этому можно добавить следующее. В сохранившихся в архиве оперативных сводках и донесениях командования 70-й стрелковой дивизии о семи артиллерийских выстрелах с финляндской стороны, равно как и о присутствии вблизи Майнилы дальнобойной артиллерии финнов ничего не сообщалось. Точно так же сведения о численности входившего в ее состав 68-го полка за 25, 26, 27 и 28 ноября 1939 г., обнаруженные среди прочих архивных материалов П.А. Аптекарем, дают основание опровергнуть утверждения о том, что данная воинская часть понесла какие-либо людские потери в указанные дни.

Более того, постепенно стали выясняться новые интригующие подробности. Например, отнюдь не оперативный дежурный штаба ЛВО рапортовал в Москву о выстрелах у Майнилы (как это следовало из сообщений советской прессы), а наоборот, первоначально именно из Генерального штаба РККА обратились к нему за разъяснениями по поводу уже произошедшего инцидента. То есть вначале В.М. Молотов выступил с официальным заявлением от 26 ноября 1939 г. об обстреле финнами советской территории, а уже потом последовал из Генштаба недоуменный вопрос, обращенный к командованию Ленинградского военного округа: «Что за провокационная стрельба (выделено мной. – В.Н. ) была со стороны финнов?».

Наконец, начальствующий состав 19-го стрелкового корпуса, в состав которого входили упомянутые 70-я дивизия и 68-й полк, узнал о случившемся у Майнилы 26 ноября только в 21.00, т.е. пять часов спустя после предполагаемого обстрела Майнилы финнами. И, опять же, из сообщения… советского радио!

Направленная вечером того же дня (в 22.00) из штаба ЛВО в Москву оперативная сводка оказалась на редкость неопределенной: «В районе Майнилы расположение наших войск было обстреляно со стороны финнов, произведено 7 выстрелов, имеются убитые и раненые, число их выясняется». Необходимо напомнить, что в сообщении ТАСС, переданном 26 ноября по советскому радио, называлось точное количество военнослужащих РККА, якобы ставших жертвами артобстрела.

Наконец, как явствует из выявленного историками Финляндии архивного документа рапорта финляндских пограничников, в тот день на советской стороне производились учебные стрельбы из минометов, однако о «семи выстрелах», прозвучавших якобы в 15.45, в нем ничего не говорилось. И лишь после того, как средства массовой информации СССР передали известное сообщение ТАСС, эти пограничники изменили свои прежние показания: якобы это «русские стреляли» по собственной территории. Столь радикально измененные утверждения очевидцев и легли, по всей видимости, в основу ответного заявления Ирье-Коскинена на ноту Молотова. В нем, в частности, говорилось о вероятности несчастного случая, произошедшего «при учебных упражнениях» на советской стороне.

Таким образом, до сих пор все обстоятельства инцидента у Майнилы до конца не выяснены. Но вызывает сомнение сам факт обстрела в этом районе советских частей со стороны Финляндии. В то же время вряд ли можно оспаривать то обстоятельство, что именно данный инцидент был немедленно использован Кремлем в качестве повода для начала вооруженного вторжения на финляндскую территорию. Из документов личного архивного фонда А.А. Жданова следует: после «выстрелов у Майнилы» было намечено развернуть широкую антифинляндскую пропагандистскую кампанию. Составными частями этой кампании являлись: нагнетание всеобщего возмущения против финнов (которые чудесным образом превращались в «белофиннов»); распространение пропагандистских листовок; выступление главы Советского правительства с перечислением «агрессивных действий» финляндской стороны и, наконец, обнародование так называемого «Обращения ЦК финской Компартии к трудящемуся народу Финляндии». [416] Зимняя война 1939-1940. Кн. 1. С. 135. Вся эта цепь событий действительно имела место в промежутке времени между 26 ноября и 1 декабря 1939 г.. [417] Маннинен О. Указ. соч. С. 57.