Андрей Буровский - Евреи – передовой народ Земли?

История взаимоотношения евреев и христиан — это история векового непонимания друг друга. Виноваты в нем, как всегда, обе стороны, но зададимся вопросом все-таки о своей половинке вины. Почему гои веками не желали ничего слышать о том, что евреи их хоть в чем-то превосходят? Почему так упорно отыскиваются самые невероятные признаки заговора, групповщины, сговора, глобального обмана… одним словом, какой-то нечестной игры?

А потому, что так приятнее думать. Гоям, видите ли, обидно. Как в песенке Окуджавы: «Кричат им вослед, «дураки!», «дураки!» // А это им очень обидно». Ишь, ходют тут всякие носатые, да еще носы задирают, будто шибко умные!

От такой логики только плечами пожмешь: мало ли кто ничего не хочет слышать о чем-то или о ком-то. Скажем, английские леди очень возмущались теорией Дарвина: «Как?! Моя бабушка похожа на обезьяну?!» Ну и что изменилось от их обид? Виды все равно изменяются, и предки человека были обезьяноподобны, кто бы и что бы ни думал по этому поводу. А эти леди как дурами были, так дурами и помрут.

Впрочем, есть примеры совершенно фантастической слепоты людей, которых кем угодно можно назвать, но только уж никак не дураками.

На автора этих слов сильное впечатление произвел такой факт… Уважаемый профессор, биолог и физиолог Пфеффенкоффер не хотел ничего слышать о микробах. С точки зрения профессора Пфеффенкоффера, микробов придумали французские ученые, чтобы получать денежки на свои исследования и обижать немецких ученых. В чем именно видел он личное оскорбление, сказать трудно… Но факт остается фактом — видел. Раз так, то ведь и никакой «культуры бактерий холеры» быть не может. Эту чепуху придумал Луи Пастер и другие разложившиеся французики!

— Да вы посмотрите, профессор! Вот она, в этих пробирках!

— В пробирках? Ну-ка, ну-ка…

И профессор с невероятной ловкостью выпил содержимое одной из пробирок.

— Что вы делаете?! Тут же хватит на сто заболеваний холерой! Вы обречены!

А профессор, сверкая стеклами очков, поглаживает себя по длинной, до пояса, совершенно седой бороде:

— Вот и проверим, умру я от холеры или нет…

Не умер! Профессору Пфеффенкофферу невероятно повезло: в среднем один человек на тысячу совершенно невосприимчив к холерным микроорганизмам. Волею судеб именно профессор Пфеффенкоффер, лютый враг микробов, оказался этим «тысячным».

Но для самого Пфеффенкоффера, конечно же, эта история была доказательством — никаких микробов не существует! С тем он и помер в возрасте 95 лет в 1900 году. Последнюю лекцию он прочитал за несколько часов до смерти; естественно, в этой лекции он рассказывал студентам, что никаких микробов нет, их выдумал злодей Луи Пастер.

А вообще это очень интересный момент: отмечая самые разные особенности евреев, находя множество причин, по которым они господствуют в обществе, и христиане и мусульмане «просмотрели» этот феномен поголовной грамотности народа. А почему? Очень интересный вопрос…

Евреи — передовой народ, а передовые народы неизбежно развивались в двух направлениях. Они продолжают развивать то, что позволило им вырваться вперед, и они подчиняют себе другие народы.

Иногда передовой народ даже надрывается, строя империю, а завоеванные им обгоняют вчерашних владык. Евреи построили очень своеобразную империю — но ведь они и сами очень своеобразные.

Империи были всегда, потому что народы развивались с разной скоростью. Империи существовали задолго до появления государств. Империи возникают там, где одни общества сильно опережают в развитии другие. Настолько опережают, что могут без особого труда завоевать их, присоединить к своей стране.

Возникает государство, объединяющее много стран и народов — иногда очень разного происхождения. Одна из стран — ведущая, «титульная» страна, — ее народ и вырвался вперед, получил возможность строить империю. Эта страна очень обогащается оттоком богатств из завоеванных стран, а имперский народ пополняется нехудшими представителями завоеванных народов.

Еще раз уточню — передовая страна может вовсе не быть государством. Передовой народ может быть попросту первобытным племенем. Племена индоевропейцев расселились на колоссальном пространстве от Северного Китая до Северной Индии и Западной Европы; во все эти края индоевропейцы несли свои атрибуты: свастику, поклонение огню и солнцу, гнали стада домашних животных. Везде во всем этом колоссальном пространстве, почти во всей Евразии местные народы растворялись в пришельцах или становились их данниками.

Опередив соседей, всегда можно было продолжать и дальше развиваться вглубь, то есть стараться получить все больше и больше с той же самой территории. А можно было развиваться и вширь, нести в другие земли уже достигнутое.

Любое расселение и всегда шло по «чужой» земле — но уже кем-то освоенной, для кого-то родной, покрытой могилами предков. И потому самая мирная колонизация всегда связана с завоеванием. Мирное созидание, полезная колонизация — одна сторона империи. Завоевание, покорение — то есть жестокое колонизаторство — это ее другая сторона. Обе стороны обязательно присутствуют.

Земля может казаться пустой. Для русских пустой казалась Сибирь — огромные пространства, и даже в самых удобных местах нет ни одного хлебного поля! Даже на самой тучной речной пойме не посажены ни капуста, ни репа! Не мычит скот в березовых колках, не пылит деревенское стадо, да и самих деревень в русском понимании нет. Нет и дорог, по которым коровы могли бы пылить, возвращаясь домой.

Но все это — в понимании русских. Для жителей Сибири страна вовсе не казалась пустой или малоосвоенной. Ни один кочевник никогда не признал бы землю пустой или брошенной только потому, что на ней люди работают не так интенсивно, освоили ее не так зримо, как привыкли к этому земледельцы.

При виде земель Поволжья, Предуралья и Сибири русские качали головами — какая богатая страна и как плохо она устроена, «неправильно» используется. Но точно так же смотрели на роскошные почвы Мексики испанские завоеватели, на черноземы Южной Африки — буры, на лиственные леса долины Гудзона — французы.

С тем же чувством американский колонист направлял свой фургон через колышущиеся под ветром травы прерий Великих Равнин, а римляне искали на Дунае места для новых колоний. И Америка для англичан, и Британия римлянам казались малонаселенными, а их земля — неаккуратно обработанной.