Андрей Буровский - Евреи – передовой народ Земли?

Имперские народы всегда чувствовали себя вправе нести достигнутый уровень развития соседям. Чувствовали себя вправе воевать и завоевывать. Чувствовали себя не только сильнее — но и лучше, правильнее, угоднее Богу.

Легко заметить, что и завоеванные народы вовсе не только воюют с империей. Очень быстро они начинают участвовать в ее строительстве. С точки зрения и патриотизма, и элементарной логики кажется диким, что эллины, даки и египтяне быстро становятся вполне лояльны к Риму и сами участвуют в войнах за его расширение. А галлы, иберы и бритты даже утрачивают родные языки и переходят на латынь.

Для объяснения причин этого надо понять, как и чем строится всякая империя, а строится она насилием и соблазном.

Насилием — это привычнее, понятнее. Ни один народ не стремится подчиниться завоевателю: пусть этот завоеватель источает какие угодно, самые замечательные соблазны.

Но есть и соблазн. Имперский народ должен знать и уметь то, чего не знают и не умеют другие. Назовем вещи своими именами — это соблазн более высокой культуры. Соблазн без насилия заимствуют не все, заимствуют плохо и мало. Насилие без соблазна — бесплодно.

В века строительства Римского государства римская армия была сильнее не только любого противника, но и любой возможной коалиции. Пойди против Рима одновременно все народы Средиземноморья — победил бы Рим. Империя объединяла силой, могучей поступью легионов, с которыми никто не мог бороться.

Рим был настолько сильнее соседей, что воевать ему сделалось выгодно — слишком малым числом усилий, материальных ресурсов и человеческих жизней платили римляне за добычу.

Рим убивал и грабил, но Рим и давал очень многое. Не только силой римляне строили империю. Римляне несли великий соблазн… даже сразу несколько соблазнов. В первую очередь это был соблазн гражданского общества.

Гражданство — особое состояние, которое нельзя было отнять и которое делало человека независимым ни от кого, даже от властей самой империи. Вместе с гражданством шел индивидуализм — возможность быть самому по себе, без отеческого руководства и отеческой дубинки вождя племени, старейшины клана, жреца, начальника, управляющего, стерегущего, проверяющего.

Империя объединяла языком — более логичным и богатым, чем другие. Империя объединяла законами — тоже более логичными, рациональными и справедливыми, чем законы других племен.

Империя охраняла и поддерживала своего гражданина. «Я — римский гражданин!» — презрительно бросал человек в перекошенные физиономии беснующихся германцев, иудеев или даков. И опускались бронзовые мечи. Ссутулившись, вжав головы в плечи, расходились готовые на убийство. Сам по себе римский гражданин не был опасен; толпа соплеменников смела бы его, не остановившись. Но все знали — смерть римского гражданина повлечет за собой страшное: неукротимую поступь легионов, прозрачно-дымное пламя над городами, рабство, смерть. Варвары приучались не трогать римских граждан. Римские граждане ценили свое состояние.

Судьба всех империй разворачивается по одному и тому же сценарию. Сначала несколько веков идет «собирание» и «устроение» земель. В это время строители империи не сомневаются в своем превосходстве, в своем праве строить империю. Лев Гумилев назвал бы этих уверенных в себе и в своем праве людей «пассионариями». В пору подъема совершаются светлые подвиги, и для потомков поведение предков становится образцом. В эпоху подъема Великого Рима Муций Сцевола положил правую руку на факел — галлы угрожали ему пытками, Муций Сцевола показал, что не боится ни галлов, ни пыток.

В начале XVII века Россия переживала такую же эпоху подъема. Участники ополчения Минина и Пожарского, осажденная в Смоленске армия московитов не сомневались в своей правоте и шли до конца.

Империя построена, она уже не в силах распространяться дальше. И следует короткий взрыв, культурный расцвет. Да, короткий! Редко когда расцвет продолжается больше чем век или два! Расцвет империи прекрасен и удивителен; его будут вспоминать спустя века и поколения, как «классический» период, как однажды взятую вершину, как эталон культурной жизни. В эту эпоху живут те, чье творчество сделается образцом. Предки были, может быть, и не глупее — но у них не было таких возможностей. Потомки будут не хуже — но место на культурном олимпе уже занято.

Поэт и философ Боэций не хуже Петрония, Овидия и Апулея. Его беда в том, что он жил поздно — в VI веке по Р.Х. А расцвет Римской империи, ее взлет приходится на I–II в. по Р.Х.

Николай Гумилев вряд ли слабее Пушкина. Куприн ничем не хуже Льва Толстого. Но место занято. Русский XIX век — время культурного взлета, время сложения русской «классической» культуры. Этот образец народ понесет и дальше, как память о дне своего культурного величия.

Классические периоды в жизни империй сияют, как звездные часы человечества. Афины V–IV веков до Р.Х. — «век Перикла». Рим от Юлия Цезаря до времен первых Антонинов. Франция XVIII века. Россия XIX века. Попробуйте вынуть любую из этих глыб из здания современной цивилизации… Попробуйте — и здание обрушится.

Это грустно, но факт: длятся классические периоды недолго. За коротким ярким взлетом приходит долгий серенький упадок, сумерки классического периода. Рим поднимался от времен первых царей-рексов примерно пять веков. Два века длился расцвет, когда империя сияла, словно солнце, когда слово римских императоров было непререкаемым, римские купцы проникали в Центральную Азию и в Китай, и никому не приходило в голову, что все это может легко рухнуть.

Но с III века наступили сумерки империи. Вдруг оказалось, что Италия надорвалась, строя империю. Италия больше не может поставлять нужное число легионов. «Солдатские императоры» с Дуная, из Африки или из Галлии стали захватывать корону императоров и играть ею, как хотели.

Еще более зловещее явление — выяснилось, что народы империи больше не хотят подчиняться ее центру. А зачем им империя, если они уже освоили все ее соблазны? С 213 года все население империи получило права гражданства. Теперь все граждане.

Части империи больше не нуждаются в целом, они могут жить самостоятельно. Империя начинает разваливаться, в нее вторгаются пришельцы, которых легко отбили бы еще сто лет назад. В V веке Западной Римской империи не стало.

На примере Великого Рима и его наследников хорошо видно, как и почему обрушиваются империи. Происходит это потому, что неизбежно наступает день — завоеванные народы становятся не менее развитыми и сильными, чем завоеватели. Достигнув такого же уровня развития, как и завоеватели, народы перестают нуждаться в империи. Да и освободиться им уже нетрудно.