Игорь Куринной - Игры, угодные богам

Высокие кирпичные стены античных сооружений, якобы откопанных немецкими археологами, возвышаются над долиной Алфея. Совершенно не похоже на раскопки. Впрочем, местные путеводители честнее немецких. Они и не скрывают, что никогда всё это великолепие не было похоронено. Здесь жили и молились люди вплоть до прихода археологов в 19-м веке.

Пример раскопок древней Горгипии (современной Анапы). Заявляется, что возраст раскапываемых сегодня там построек около 2500 лет, т.е. даже меньше, чем возраст Олимпии. Вместе с тем, очевидно, что основания зданий лежат довольно глубоко под землёй (на глубине порядка трёх метров) и, ступая по античным улицам, вы будете полностью находиться в яме выше вашего роста. В древней Олимпии такого эффекта заглубления нет. Сооружения не вросли в землю. В земле находятся только мелкие бытовые предметы.

Но раз так, то давайте разбираться. Кто сказал, что Сервия – это Олимпия, и откуда вообще известно о её (древней Олимпии) исчезновении? Почему копать начали именно здесь? Вопросы эти не праздные. В попытке ответить на них было сломано немало копий полтора века назад. Где она, та самая священная Олимпия, в те времена не знал никто. Поиски Олимпии сродни поискам древней Трои, которую, кстати, тоже искали примерно в те же годы на территории той же агонизирующей, но всё ещё сильной Османской империи. Масса натяжек, подгонки несоответствий местности указаниям древних авторов, откровенные подтасовки… Важно понимать, что никаких источников, сверх тех, что мы рассмотрели в предыдущей главе, у историков на руках не было. Пиндар, Павсаний, а остальные авторы и подавно, оставили только намёки и очень зыбкие, условные указания на местоположение главного святилища.

Уже Страбон отмечал рассогласования в описаниях легендарных мест тем реалиям, которые имели место, и отмечал «нехорошие тенденции» в исторической науке, заключавшиеся в том, что взгляд на прошлое сильно меняется, зачастую противореча тому, что сказано в источниках. В частности он пишет:

«Следует, однако, слушая старинные рассказы, приниматъ их с оговорками, так как они не являются общепринятыми; ведь позднейшие писатели придерживаются новых взглядов по многим вопросам и даже высказывают суждения, противоречащие древним сообщениям…» {1, стр. 227}.

Страбон, близкий к источникам информации, сегодня уже утерянным, очень сомневается в ГЕОГРАФИИ ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ. Например, он утверждает, что сведения о том, что Эномай правил в Элее, а Авгий в Писатиде – это плод искажений поздних писателей. Но Эномай и Авгий – это фигуры знаковые для истории олимпиад. Именно с победой Пелопа над Эномаем и с победой Геракла над Авгием связывается начало олимпийских торжеств. От того, где они жили, зависит и то, ГДЕ начались олимпиады. С географией олимпиад явно что-то не в порядке. Страбон пишет и о следующем несоответствии:

«Гомер говорит, что через Пилос течёт Алфей»: «Коего воды широко текут через Пилийскую землю» (Ил. XV, 545). Но Алфей не протекает ни через город, ни мимо него» {1, стр. 205}.

Видимо, во времена Страбона география уже «поплыла», существенно исказив информацию о прошлом. Когда бы это ни случилось, мы должны понимать, что ссылка историков на то, что Олимпия находилась, скажем, в Элиде, не означает ничего, так как то, где эта Элида сама располагалась во времена, допустим, Гомера, надо ещё доказать. Как видим, местоположение «олимпийских ориентиров» было не очевидно уже даже для Страбона. Что уж говорить о современных или близких к нам по времени историках. Они читали источники, сопоставляли с современной для них географией и отправлялись копать землю, пытаясь максимально подогнать реальную местность под её древнее описание. Иногда это получалось лучше, иногда хуже. Но так или иначе, все главные места античной истории нам ими были раз и навсегда указаны и канонизированы. Олимпия – не исключение. Место для неё было обозначено, утверждено и пересмотру сегодня уже не подлежит.

Но если мы говорим о научном подходе, то, проделывая то же самое, что проделали историки 19-го века, а именно, прочитав ещё раз внимательно Пиндара и Павсания, мы должны, по идее, прийти к схожему географическому утверждению. Мы тоже должны «найти» Олимпию в том же самом месте. Если, конечно, историки были правы. Давайте посмотрим, что у нас имеется в фундаменте наших знаний.

Во-первых, главных топографических указаний не так много, а именно два – наличие холма и реки. Во-вторых, географических указателями в виде имён собственных тоже не густо и тоже два – город или местность с названием Писа на Пелоповой земле и быстрая река с названием Алфей. Вдобавок, правда, есть ещё роща с практически аналогичным названием Алтис. Архитектурно-культурными, т.е. рукотворными указателями, можно считать: наличие стадиона, храма и музея чемпионов олимпийских игр. Только совпадение всех этих условий может дать нам повод обсуждать место – кандидат на высокое звание Олимпия. Посмотрим, что из перечисленного есть сегодня в Греции в наличии. Оказывается, в Греции не всё есть.

Для начала снова обратимся к трудам Вильяма Ллойда, как к самому значительному собранию античных сведений об олимпиадах Необходимо заметить, что Ллойд писал тогда, когда ни о каких раскопках в Олимпии ещё не шло и речи. Где она, эта самая Олимпия, только начинались первые попытки спора. Об этом спортивно-религиозном комплексе знали только из некоторых старинных источников, наиболее «географичным» из которых было «Описание Эллады» Павсания. Некоторые считали, что она (Олимпия) находится у подножия горы Олимп в Северной Греции (современная гора Диос), некоторые – что на Пелопоннесе, иные даже полагали, что в Афинах. Существовало мнение, что игры проводились в Риме и Карфагене (отсюда и название эпох). Только через полвека после смерти епископа первый европейский исследователь Ричард Чандлер прибыл на Пелопоннес и высказал несмелое предположение, что нашёл холм Кронос и архаичную Олимпию. И хотя до раскопок дело тогда не дошло, точка на карте появилась. Более полувека эта точка «приживалась» на своём месте и в умах нового поколения учёных. Наконец, через шестьдесят лет после опубликования гипотезы Чандлера (и более чем через век после смерти Ллойда), первые французские лопаты воткнулись в почву священного Альтиса и начались очень короткие, незаконные и поверхностные раскопки, продолжавшиеся до тех пор, пока про них не прознало турецкое правительство, моментально «принявшее меры». Французы предпочли спешно покинуть территорию Османской империи, погрузившись на корабли. Но это отдельная история. Не знал Ллойд и о Вакхилиде. Папирус с работами Вакхилида во времена епископа ещё не был найден. Это случится в Египте лишь через сто восемьдесят лет после его смерти.