В.Г. Макаров Array - Генералы и офицеры вермахта рассказывают.

Протокол допроса бывш[его] военного коменданта гор. Берлина генерала артиллерии германской армии Вейдлинг Гельмута

3 января 1946 года

Вейдлинг Гельмут, 1891 года рождения, уроженец гор. Хальбертштадт (Саксония), немец, беспартийный, из семьи доктора медицины, со средним образованием, в германской армии с 1911 года, с 24 апреля по 1 мая 1945 года был военным комендантом гор. Берлина.

Вопрос: Расскажите о своей службе в германской армии?

Ответ: В германскую армию я поступил добровольно по окончании гимназии в 1911 году. В 1912 году я окончил одногодичную военную школу, и в том же году получил звание лейтенанта. В Первой мировой войне я участвовал в качестве аэронавта-наблюдателя, а затем командира дирижабля. После Первой мировой войны я служил в различных артиллерийских частях, и к началу германо-советской войны я имел звание полковника и являлся начальником артиллерийского штаба №128 при командире 40-го танкового корпуса. Подчиненный мне штаб занимался разработкой тактических вопросов по применению корпусной или придаваемой корпусу артиллерии.

Вопрос: Вы участвовали в боях против Красной Армии?

Ответ: Да, с начала германо-советской войны я все время находился на Восточном фронте.

Вопрос: Какими соединениями, и на, каких участках фронта вы командовали?

Ответ: До декабря 1941 года я был начальником артиллерийского штаба №128 при 40-м танковом корпусе и участвовал в наступлении центральной группировки германских войск. С конца 1941 года я в качестве командира 86-й пехотной дивизии более года находился на передовых позициях в районе Ржева, а затем до весны 1943 года — в районе между г. Оленин и г. Белый. Летом 1943 года моя дивизия участвовала в боях в районе «Курской дуги», и после неудачи предпринятого нами наступления, отступала с боями до Днепра. В октябре 1943 года я был назначен командиром 41-го танкового корпуса и до июня 1944 года оборонял стыки 2-й и 9-й армий между р[еками] Припять и Березина. В июне 1944 года, на 3-й день русского наступления в Белоруссии, мой корпус был переброшен в район гор. Бобруйска, где я его сдал генерал-лейтенанту Гоффмейстеру, а сам по распоряжению генерал-фельдмаршала Моделя принял командование над «заградительным соединением Вейдлинг», имевшем задание прикрывать отступление 9-й германской армии. С августа 1944 года я командовал в Восточной Пруссии вновь организованным 41-м танковым корпусом, а после его разгрома частями Красной Армии в конце марта 1945 года был назначен командиром 56-го танкового корпуса, дислоцировавшегося западнее города Кюстрин. Под нажимом частей Красной Армии я с этим корпусом отступил к Берлину, и участвовал в его обороне. 24 апреля 1945 года Гитлер назначил меня военным комендантом гор. Берлина и возложил на меня задачу организации и командования его обороной.

Вопрос: Почему именно вас Гитлер назначил на эту должность?

Ответ: Причиной моего назначения на должность коменданта Берлина явилось то обстоятельство, что из-за ссоры с Геббельсом был смещен комендант Берлина генерал-лейтенант Райман, и так как к этому времени в Берлине не оставалось опытных, боевых командиров, начальник штаба сухопутной армии генерал Кребс предложил Гитлеру мою кандидатуру. Во всяком случае, назначение мое было случайным, так как Гитлер меня не знал. С Гитлером я познакомился уже после, когда в качестве командующего обороной Берлина стал бывать у него на докладах.

Вопрос: Как часто вы бывали на докладах у Гитлера?

Ответ: С 24 по 29 апреля я бывал у Гитлера почти ежедневно на совещаниях, где докладывал военную обстановку и участвовал в обсуждении мероприятий по обороне города.

Вопрос: Что вам известно о судьбе Гитлера?

Ответ: 30 апреля в 6—7 часов вечера я был вызван в бункер Гитлера, где застал Геббельса, Кребса и начальника Имперской канцелярии Бормана, которые мне официально сообщили, что в 15 часов 30 апреля 1945 года Гитлер и его жена Ева Браун покончили жизнь самоубийством. Мне было сообщено также, что трупы их были сожжены, а останки погребены в саду Имперской канцелярии, вблизи запасного выхода из бункера Гитлера.

Вопрос: Кроме данного сообщения этих лиц, вы лично имели возможность убедиться, что Гитлер действительно умер?

Ответ: Я лично не был свидетелем его смерти, и трупа Гитлера не видел. Однако в правдоподобности сообщения Геббельса, Кребса и Бормана я не сомневался, так как в последнее время Гитлер представлял собою человеческую развалину и выглядел человеком, потерявшим всякую волю к жизни. Помимо этого я Гитлера в последний раз видел 29 апреля, когда уйти из Берлина никакой возможности уже не было. Для более подробного изложения о последних днях жизни Гитлера, т.е. о его поведении, высказываниях, могущих помочь следствию в этом вопросе, я прошу предоставить мне возможность дать собственноручные показания.

Вопрос: Какие вам известны приказы германского Верховного командования в отношении обращения с русским населением, и в частности с русскими военнопленными [404] ?

Ответ: Мне известно, что в начале войны с Советским Союзом, Гитлер приказал расстреливать сразу же после пленения всех политруков и комиссаров Красной Армии [405] . Такие же меры предписывались войскам против партизан в другом приказе Гитлера в 1942 году. В этом же приказе Гитлер запретил употреблять слово «партизан», приказав заменить его словом «бандит».

Вопрос: Как вы выполняли эти приказы Гитлера?

Ответ: До конца 1941 года я являлся начальником 128-го артиллерийского штаба при 40-м танковом корпусе и, следовательно, никакого отношения к пленным не мог иметь. Когда мне в конце 1941 года была передана 86-я пехотная дивизия, я оставил в силе имевшийся в части приказ своего предшественника, генерал-лейтенанта Виттгофта [406], согласно которому подразделения дивизии обязаны, были попадавших к нам в плен советских военнопленных без исключения направлять на сборные пункты военнопленных в тыл. Таким образом, я последовал примеру генерала Виттгофта, чтобы снять с себя ответственность за расстрел военнопленных. Что касается приказа Гитлера о расстреле партизан [407] , то мне не пришлось претворять его в жизнь, так как я все время находился со своими войсками на передовых позициях, где, как известно, партизанские отряды не действовали.

Вопрос: Как вы претворяли в жизнь приказ Гитлера о разрушении советских населенных пунктов?

Ответ: Со времени разгрома германских войск под Москвой, нам все время напоминалось, что во время отступления мы должны оставлять за собой «зону пустыни», т.е. уничтожать за собой все населенные пункты. Как эти указания претворялись в жизнь, служит наиболее ярким примером отступление 9-й армии из района Ржева в марте 1943 года. Это отступление было заранее подготовлено до мельчайших деталей, а между дивизиями были распределены полосы отступления, где они обязаны, были все уничтожать. Так, штаб 9-й армии мне, как командиру дивизии, предписывал сжигать при отступлении в намеченной полосе все населенные пункты, взрывать каменные постройки и уничтожать вообще все объекты, которые могут быть полезны противнику. При этом мне была указана полоса отступления примерно в 20 километров ширины и 160—200 км в глубину. Я, в свою очередь, распределил эту полосу между полками, придав им в помощь по одной саперной роте для уничтожения населенных пунктов в намеченной полосе отступления. Такие же задания получили около 15-ти арьергардных дивизий 9-й армии, которые при отступлении из района Ржева на участке в 300 км по фронту и 200 км в глубину уничтожили все населенные пункты. Позже этот приказ оставался в силе, но в большинстве случаев там, где мне приходилось отступать, такого методичного уничтожения, в связи с неожиданным и быстрым наступлением Красной Армии провести не удалось. Помимо этой причины для выполнения такого приказа нам часто не хватало взрывчатых веществ.