неизвестен Автор - Документы жизни и деятельности И С Баха

[И. А. Бирнбаум, "Непредвзятые замечания...". -- Лейпциг, январь 1738 г.]

1 Ср. док. 293.

2 (*) Г. Ф. Гендель.

3 Ср. док. 284.

4 См. примеч. 1 к док. 189.

296 (II/410)

[...] О том, что в одном месте 6-й книжки этого журнала1 имеется в виду лейпцигский г-н Бах, я подумал сразу же, в первый же момент, а вчера в этом [окончательно] утвердился, ибо один [мой] здешний друг, возвратившийся из непродолжительной поездки, привез мне выпущенное без указания даты [и места] издания сочинение под названием "Непредвзятые замечания касательно одного сомнительного места в 6-й книжке [журнала] "Критический музыкант". Отпечатано в текущем году"2. Сочинение сие помещается на двух листах в 8[-ю долю листа]. Приписка гласит: "Высокоблагородному господину, господину Йог. Себастьяну Баху, высокопоставленному придворному композитору и капельмейстеру его королевского величества [короля] Польского и его курфюрстского высочества [курфюрста] Саксонского, а также музикдиректору и кантору школы [св.] Фомы в Лейпциге, с большою преданностью посвящает сии самого' его касающиеся листы автор". На 7[-й] странице помещены такие слова: "По меньшей мере некоторые особые обстоятельства означенного письма указывают с полной определенностью [на то], что не надо долго целиться в шайбу3, если хочешь попасть в яблочко". Я жажду узнать, кто такие те другие господа и [что это за] местности, каковые характеризуются, но не именуются в упомянутом месте [данного сочинения], и надеюсь от Вас, сударь, конфиденциально получить [на сей счет] разъяснения. (...]

[И. Г. Вальтер -- Г. Бокемайеру (в Вольфенбюттель). -- Веймар, 24.I. 1738 г.] 187

1 Док. 293.

2 Док. 295.

3 Нем. Scheibe -- "мишень".

297 (II/417)

[...] ...С другой же стороны я -- как честный человек -- обязан спасти не только свою собственную [честь], но и честь всех остальных порядочных музыкантов, затронутых -- с немалою язвительностью -- в одном кратком сочинении, изданном в начале текущего года не назвавшим себя [лицом] в Лейпциге.

Сочинение же сие носит следующий заголовок: "Непредвзятые замечания касательно одного сомнительного места в шестой книжке "Критического музыканта"". Оно имеет посвящение господину капельмейстеру Баху, ибо по преимуществу касается его самого', и, быть может, изготовлено было -- по его [же] наущению -- одним из его друзей. Во всяком случае, господин придворный композитор восьмого января сего года с немалым удовольствием сам раздавал его своим друзьям и знакомым.

<...> Всякий, кто хотя бы в какой-то мере осведомлен в мире музыки, несомненно, найдет не одного [музыканта], сравнимого с сим великим мужем...

Но никто не станет из-за этого отнимать у господина придворного композитора [его] славу, [а именно тот факт,] что [в игре] на клавире и органе он столь велик, что едва ли возможно представить себе [всю меру этого величия], если самому не довелось видеть и слышать его. Мой корреспондент противопоставил ему не кого-нибудь, а такого достойного человека, как знаменитый господин Гендель. Успех, каковой повседневно имеет сей последний у всех знатоков [музыки], и та особая привлекательность, с коею он играет, нежнейшим образом трогая сердца своих слушателей, [ -- все это] даже самого компетентного в музыке человека может поколебать [в вопросе о том], кого из этих двух великих мужей следовало бы предпочесть <...>

Но коль скоро нет никого, кто при всем своем величии в той или иной науке не имел бы и кое-каких недостатков (а это признает, в начале своих "Замечаний" и сам господин автор), то что же удивительного в том, что, хотя господин придворный композитор -- исключительный мастер [игры] на клавире и органе, в деле сочинения музыкальных пьес у него есть немалые изъяны. Главная же причина таковых изъянов достойна того, чтоб остановиться на ней поподробнее. Сей великий муж не тщился толком разобраться в науках, потребных 188 всякому ученому композитору. Как может быть совершенно безупречным в своих музыкальных работах тот, кто мудростию людской не приобрел способность исследовать и познавать силы природы и разума? Каким образом намеревается достичь всех преимуществ, сопряженных с обретением хорошего вкуса, тот, кто меньше всего беспокоился о критических суждениях, исследованиях и правилах, каковые восходят к ораторскому искусству и поэзии, но и в музыке столь необходимы, что без оных невозможно сочинять трогательно и выразительно, тем более что, можно сказать, лишь из них проистекают свойства хороших и скверных способов письма -- как в целом, так и в [разного рода] частностях.

Стало быть, незаурядность искусного и ученого композитора отнюдь не исчерпывается одним лишь умением наилучшим образом играть на инструменте и выполнять затейливейшие правила музыкальной композиции. Владение соединением [тонов] в одновременности и в последовательности и разрешением диссонансов и консонансов [(?)], навыки написания фуги, двойной фуги и всех прочих замысловатых и трудных родов музыкальных пьес -- все это еще не обеспечивает композитору [истинного] величия <...> И не исключено, что так называемый новомодный вкус, в коем зрелое суждение непредвзятого господина автора "Замечаний" усматривает испорченность, [на самом деле] гораздо почвеннее и естественнее допотопного вкуса тех, кто, подобно господину автору, скованность предпочитает природе [вещей]. А посему не лишен оснований и упрек моего корреспондента, справедливо замечающего в баховских сочинениях нехватку привлекательности, неизбежно сопутствующую вещам слишком хроматическим и диссонирующим <...> Я обязан, однако, воздать должное достоинствам господина придворного композитора, ибо они столь велики, что намного превосходят его недостатки. Его отменная искусность и исключительная компетентность в музыке заслуживает самого большого уважения. Он делает немалую честь нашему отечеству; Германия имеет в его лице по заслугам прославленного человека, имя коего высоко почитается и в иноземных краях. [...]

[И. А. Шайбе, "Ответ на непредвзятые замечания (И. А. Бирнбаума)". -Гамбург, март 1738 г.] 189

298 (II/438)

Должен передать Вашему высокоблагородию преданнейшие поклоны от моего господина кузена1 и от магистра Бирнбаума, а одновременно и прилагаемый трактат2, причем надобно, 1) чтобы он непременно был готов к предстоящей пасхальной ярмарке, 2) чтобы отпечатан он был правильно, с надлежащим соблюдением орфографии, особенно что касается имен существительных, каковые должны быть напечатаны с малой буквы, 3) чтобы выпущено было 200 экземпляров, и притом никак не на плохой, а на хорошей бумаге средней [плотности], 4) чтобы с книгопечатником была достигнута договоренность обо всем, насколько сие возможно, причем с учетом того, что обычно на стопу [бумаги] уходит 15 талеров, а поскольку господин книгопечатник может не согласиться на контракт из-за [слишком] малого количества экземпляров, надо с ним сразу же договориться насчет 200 штук, ибо известно, что обычно за лист не дается больше 1 талера, что -- если работа уложится в 8 листов -- составит 8 талеров [за экземпляр], а всего -- с доплатой, большей частью обходящейся лишь в 8 гр[ошей], -- 10 талеров 16 гр[ошей]. Говоря коротко, весь трактат сим передается господину брату3, и [у нас] есть уверенность, что ты как следует обеспечишь это дело, смотря по обстоятельствам, со свойственной тебе добротой и аккуратностью, а оплата последует немедленно по получении соответствующего извещения. Между тем господа интересующиеся [сим трактатом] заранее премного обязаны господину брату и заверяют [его в том], что при всякой возможности с превеликим удовольствием готовы и впредь быть к его услугам <...>