Алексей Исаев - Разгром 1945. Битва за Германию

В 10.00 утра началась артиллерийская подготовка. Из-за густого тумана, ограничивавшего видимость до 150–200 м, результаты артиллерийского огня не наблюдались, а от авиационной подготовки атаки пришлось отказаться. После пятнадцатиминутного огневого налета по переднему краю и важнейшим объектам в тактической глубине обороны противника передовые батальоны перешли в атаку. Они быстро преодолели минные поля и проволочные заграждения противника и ворвались в его первую траншею. К 11.00 передовые батальоны захватили вторую линию траншей, а на некоторых участках и третью.

В 11.25 стрелковые дивизии первого эшелона при поддержке артиллерии и во взаимодействии с танками перешли в наступление. Вследствие плохих условий наблюдения значительная часть артиллерии и минометов противника не была подавлена. Наступавшие войска, преодолевая сильное огневое сопротивление противника и неся большие потери, медленно продвигались вперед. К исходу дня войска 3, 48 и 2-й ударной армий, наступавших с рожанского плацдарма, вклинились в оборону противника на глубину от 3 до 6 км. Войска 65-й и 70-й армий, наступавшие с сероцкого плацдарма, весь день вели бои в главной полосе обороны противника. Продвижение их войск в глубину обороны противника не превышало 3–5 км.

В отличие от вислинских плацдармов, быстро «вскрытых» в те же дни войсками 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, Восточная Пруссия упорно сопротивлялась натиску советских войск. В полосе фронта Рокоссовского ударные группировки не выполнили задач, поставленных на первый день наступления, так же как и у его соседа Черняховского. Вместо запланированного в первый день операции темпа наступления в 10–12 км войска продвинулись всего лишь на глубину 3–6 км. Ни на одном из участков наступления главная полоса обороны противника не была прорвана. Низкие темпы наступления, так же как и в 3-м Белорусском фронте, обусловливались рядом субъективных и объективных причин. Прежде всего, вследствие плохих метеорологических условий фронт не мог использовать своего преимущества в авиации, которая в этот день совершенно не действовала. Метеорологические условия также значительно снижали эффективность огня артиллерии. Также свою роль сыграло усиление немецкой обороны тяжелыми танками. На стыке 2-й ударной и 48-й армий действовал свежий 507-й батальон тяжелых танков, насчитывавший к началу боев 51 боеготовый «тигр» (именно «тигр», а не «Королевский тигр»). Две роты этого батальона поддерживали 7-ю пехотную дивизию, еще одна рота – 299-ю пехотную дивизию. Танкисты 507-го «тигриного» батальона заявили об уничтожении за первые два дня боев 66 советских танков, без своих потерь. Зная о наличии в составе обороняющихся 507-го батальона «тигров», читать слова в мемуарах Рокоссовского «крепко помогали ей (пехоте. – А.И. ) самоходные установки СУ-76», откровенно говоря, жутковато. Также в полосе советского наступления действовали три бригады «Штурмгешюцев» (190, 276 и 209-я).

Колонна СУ-76 входит на улицы Мюльхаузена. До залива Фриш-Гаф остается буквально несколько километров.

Не слишком высокие темпы прорыва обороны заставили Рокоссовского прибегнуть к испытанному приему – «допрорыва» обороны противника танковыми соединениями. Вопрос о том, стоит или не стоит использовать эшелон развития успеха для взлома обороны, дискутировался еще на совещании комсостава РККА в декабре 1940 г. Он вызвал оживленную дискуссию. Во время войны каждый командующий решал, что делать, сообразно обстановке. Признанным любителем «допрорывать» оборону силами подвижных соединений был И.С. Конев. В январе по его пути пошел Рокоссовский. С целью ускорения прорыва тактической глубины обороны противника по распоряжению командующего 2-м Белорусским фронтом 15 января были введены в бой 8-й гвардейский танковый корпус (в полосе наступления 2-й ударной армии) и 1-й гвардейский танковый корпус (в полосе наступления 65-й армии). Это было только первым шагом: с утра следующего дня, т. е. 16 января, 8-й механизированный корпус вводился в бой в полосе 48-й армии. Корпуса вводились в бой на глубине около 5 км от бывшего переднего края в полосах шириной до 6 км.

Крупная масса танков была сильным аргументом. Преодолевая сопротивление противника, 8-й и 1-й гвардейские танковые корпуса своими передовыми отрядами совместно с пехотой 15 января завершили прорыв главной полосы обороны противника, продвинувшись за день боя на глубину от 5 до 8 км.

Однако по большому счету использование танковых и механизированного корпусов было оправданно. Дело в том, что 15 января также ознаменовалось вводом в сражение подвижных резервов обороны. Сражаться с ними только силами танков непосредственной поддержки пехоты было бы не лучшим решением. Точнее, первый свой резерв, 7-ю танковую дивизию, немецкое командование бросило в контратаки уже 14 января. К востоку от города Пшасныш 15 января немецкое командование использовало еще один свой подвижный резерв – танко-гренадерскую дивизию «Великая Германия». Это было элитное соединение вермахта, на 10 января дивизия насчитывала в строю 60 «пантер», 19 «тигров», 36 легких и 189 средних БТРов. «Великой Германии» также был подчинен батальон радиоуправляемых танкеток с 26 «Штурмгешюцами» в качестве машин управления. Эта дивизия была первой из танкового корпуса «Великая Германия» – резерва группы армий «Центр». Ввод других дивизий корпуса мог существенно осложнить условия советского наступления.

Однако успех 1-го Белорусского фронта все же повлиял на его северного соседа. Начальник штаба группы армий «Центр» генерал Отто Гейдкемпер писал в дневнике:

«15 января. В 3.00 ночи генерал Венк по телефону из штаба армейского командования в Цоссене приказал мне немедленно отправить танковый корпус «Великая Германия» в группу армий «А». Я сообщил Венку, что переброска наших последних резервов будет означать катастрофу. Это означает прорыв русскими обороны 2-й армии, которому мы не сможем ничего противопоставить. Венк ответил, что южнее Вислы прорыв уже состоялся и это быстрое высвобождение резервов там более актуально. Я возразил, что в этом случае мы должны держаться здесь и враг вскоре завязнет на юге. Но Венк стал лишь более беспокойным и нетерпеливым. Он сказал, что нет надобности будить командующего (группы армий «Центр». – А.И. ), протесты бессмысленны, перемещение осуществляется по личному приказу фюрера» [95].

В итоге было принято компромиссное решение. В составе танкового корпуса «Великая Германия» в район Лодзи на выручку рухнувшему фронту отправились две дивизии. Это были танко-гренадерская дивизии «Бранденбург» (сформированная осенью 1944 г.) и парашютно-танковая дивизия «Герман Геринг». Уже втянутая в бой дивизия «Великая Германия» осталась в Восточной Пруссии. Однако в любом случае изъятие из состава защитников Восточной Пруссии двух подвижных соединений было серьезным ударом по оборонительным возможностям группы армий «Центр». Контрудар оставшейся в одиночестве «Великой Германии» успеха не имел, и в дальнейшем дивизия отходила на север, ведя сдерживающие бои. Контратаки 7-й танковой дивизии в районе Цеханува также успеха не имели.