Михаил Мельтюхов - Освободительный поход Сталина

Со своей стороны Румыния, готовясь к Венской конференции, стремилась создать впечатление, будто в Бессарабии все благополучно и никакого бессарабского вопроса не существует. С целью обработки общественного мнения как внутри страны, так и за ее пределами румынское правительство организовало несколько митингов, естественно, одобривших объединение Бессарабии с Румынией (например, 23 марта 1924 г. такое мероприятие состоялось в Кишиневе). Стремясь усилить свои позиции на конференции, Румыния старалась добиться ратификации Парижского протокола по бессарабскому вопросу Францией, Италией и Японией. Идя навстречу пожеланиям Румынии, Франция 11 марта 1924 г. ратифицировала Парижский протокол, рассчитывая тем самым поддержать Бухарест на предстоящих переговорах с СССР в Вене и активизировать антисоветские силы на Западе.

Понятно, что советское правительство выступило с решительным протестом против ратификации парламентом Франции Парижского протокола. 16 марта НКИД СССР направил французскому правительству телеграмму протеста, в которой говорилось: «Решение французского парламента, принятое накануне переговоров между Советским Союзом и Румынией, не может быть рассматриваемо иначе, как вмешательство третьей державы, которое неизбежно будет препятствовать установлению длительного мира и будет способствовать продлению неналаженного состояния этой части Европы. Правительство Союза ССР обращает внимание Французского Правительства на тот факт, что последнее солидаризуется с нарушением прав населения Бессарабии и Советского Союза путем оккупации Румынией Бессарабии и ответственно поэтому за убытки, причиняемые Советскому Союзу оккупацией. Правительство Союза ССР сделает отсюда все необходимые выводы».

Румынское правительство дало своей делегации указание, чтобы еще до начала официальных переговоров она добилась со стороны СССР признания присоединения Бессарабии к Румынии. Нормализация отношений между Румынией и СССР невозможна «без установления границы между ними; установление же границы означает признание объединения Бессарабии, которая есть и должна быть нашей, так что эта проблема исключает всякие дискуссии». На состоявшемся 19 марта 1924 г. заседании румынского Совета министров были выработаны последние наставления делегации, отбывающей в Вену: в случае отказа СССР признать присоединение Бессарабии к Румынии следовало немедленно прервать конференцию. Румынская делегация имела полномочия лишь на ведение переговоров, но не на подписание каких-либо документов. Зная в общих чертах о неуступчивой позиции Румынии, Москва 24 марта указала Крестинскому: «Необходимо, чтобы на конференции раздалось слово „плебисцит“. Румыны, вероятно, уйдут, как только Вы коснетесь Бессарабии, поэтому одно из Ваших первых слов, когда коснетесь ее, пусть будет „плебисцит“. Включите это слово в Вашу первую же фразу». [214] Советско-румынские отношения. Т. 1. С. 215.

В такой обстановке Венская конференция приступила к работе. Перед ее началом, 26 марта, глава советской делегации полномочный представитель СССР в Германии Крестинский при встрече с корреспондентами иностранных газет еще раз указал, что СССР намерен в дружественной обстановке и мирным путем решить все спорные вопросы с Румынией. Официальное открытие конференции состоялось в 15.30 27 марта 1924 г. На заседании 28 марта советская делегация предложила включить в повестку дня конференции территориальные, финансово-экономические и политико-юридические вопросы. Румынская делегация заявила, что «подлежащие обсуждению вопросы являются в принципе теми, которые поставлены делегацией Союза ССР, и [215] она соглашается с последней по поводу предложенного порядка обсуждений». При этом румынская делегация полагала, что СССР готов «признать Днестр границей между Россией и Румынией».

Сразу же главное место в работе Венской конференции занял бессарабский вопрос. В декларации, оглашенной Крестинским, говорилось: «Правительство СССР, а до образования Союза ССР правительства РСФСР и УССР никогда не давали своего согласия на присоединение Бессарабии к Румынии и рассматривают оккупацию Бессарабии в 1918 году румынскими войсками, продолжающуюся доныне, как насильственный захват этой области». Подчеркнув, что в своей политике по отношению к Бессарабии советское правительство руководствуется не каким-либо правом, унаследованным от царской России, а принципом права нации на самоопределение, советская делегация в целях справедливого урегулирования бессарабского вопроса предложила провести в Бессарабии плебисцит. «Правительство СССР полагает, что население Бессарабии само должно решить, желает ли оно остаться в составе СССР, хочет ли выйти из состава Союза и присоединиться к Румынии, или, наконец, предпочитает существовать в качестве самостоятельного суверенного государства». На очередном заседании 31 марта румынская делегация отклонила предложение о плебисците, указав при этом, что принадлежность края к Румынии — это уже решенный вопрос. В своей декларации румынская делегация заявила, что только на основе признания советской стороной Бессарабии составной частью Румынии она будет готова продолжать переговоры.

На заседании конференции 2 апреля советская делегация решительно отвергла румынские притязания. В своем заявлении она указала, что Румыния «вооруженной рукой захватила часть советской территории, удерживает ее в течение шести лет, уклонялась до сих пор от всяких переговоров с правительством СССР и теперь, послав наконец делегацию для переговоров, фактически срывает эти переговоры, ставя условием их продолжения предварительное признание союзным советским правительством законности аннексии Бессарабии». Поэтому советская делегация предложила «румынской делегации отказаться от постановки нам всяких предварительных требований и приступить к совместному обсуждению условий организации плебисцита в Бессарабии. Только этим путем сможет румынское правительство освободиться от обвинения в том, что оно удерживает Бессарабию в своих руках так же насильственно и так же против воли населения, как оно делает это с населенной в большинстве украинскими крестьянами Буковиной».

Ответ румынской делегации гласил, что она «находит необходимым отложить переговоры и возвратиться в Румынию». Отказ Румынии от проведения плебисцита в Бессарабии был связан не только с тем, что никакой гарантии положительного для Бухареста решения местного населения в случае вывода румынских войск, естественно, не было, но и с тем, что западные державы настоятельно советовали не создавать прецедент, который поставил бы под вопрос большинство границ, возникших из Версальской системы договоров. Таким образом, своим отказом от плебисцита Румыния лишний раз подтвердила перед всем миром, что ее власть в Бессарабии держится исключительно на штыках. В этой связи стоит отметить, что в прессе союзной Румынии по Малой Антанте Югославии преобладала поддержка советской позиции на Венской конференции. [216] Национальный вопрос на Балканах через призму мировой революции. Ч. 1. С. 267.