Владимир Бешанов - 1945. Год поБЕДЫ

Наибольшего успеха добился 1-й танковый корпус СС — 140 танков и САУ, наступавший по западному берегу канала Шарвиз. С утра 7 марта ожесточенные бои развернулись в районе Калоза. Здесь покрыли себя славой полки 43-й истребительно-противотанковой артбригады. Не выдержав немецкого удара, советская пехота отступила, оставив пушкарей без прикрытия, и те в течение нескольких часов сковывали силы противника. В этот день 1964,1965,1966-й ИПТАПы подбили и сожгли 44 танка, потеряв 32 орудия, 3 тягача и 4 грузовика. Тем не менее частям дивизии «Лейбштандарт» удалось прорвать вторую линию обороны 68-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора И. М. Некрасова и вынудили ее отступить на восточный берег канала.

В целях усиления обороны, по указанию командующего фронтом, на вторую полосу южнее озера Веленце выдвинулись соединения 27-й армии и три истребительно-противотанковых артполка. Восточнее Шерегельеша заняла позиции группировка артиллерии в составе 160 орудий и минометов. В район Шарбогард передислоцировался 1-й гвардейский механизированный корпус генерал-лейтенанта И. Н. Руссиянова, имевший в строю 48 иномарок М4А2 «Шерман» и 17 отечественных СУ-100. На рубеже Шимонторнья, Озора по восточному берегу канала Шавриз и южному берегу канала Шио выстраивался в линию 5-й гвардейский Донской кавалерийский корпус генерал-майора С. И. Горшкова. Сюда же были направлены два полка 208-й самоходной бригады СУ-100, изъятые у генерала Говоруненко.

Для улучшения управления командующий фронтом 8 марта возложил оборону участка южнее озера Веленце и до канала Шарвиз на 27-ю армию. Генералу Трофименко были подчинены все соединения, оборонявшиеся в этом секторе, — 30-й стрелковый корпус, 1-й гвардейский укрепрайон, а также 18-й танковый, 1-й гвардейский механизированный и переброшенный из полосы 4-й гвардейской армии 23-й танковый корпус генерал-лейтенанта А. О. Ахманова. В корпусе имелось в наличии 23 танка и 10 тяжелых самоходок. 26-я армия обороняла участок от канала Шавриз до озера Балатон, из-за Дуная сюда подтягивались дивизии 33-го стрелкового корпуса. В подчинение генерала Гагена из резерва фронта была передана 209-я самоходно-артиллерийская бригада.

9 марта противник продолжал атаковать. 2-й корпус СС пробился к Шарсентаготе. Чтобы задержать немецкое продвижение на этом участке, в бой были введены инженерно-саперные штурмовые подразделения, осуществлявшие «нахальное» минирование под носом у немецких танкистов, 1964-й ИПТАП и два дивизиона трофейных самоходок — 150-мм гаубиц «Хуммель» (8 единиц) и 88-мм истребителей «Насхорн» (6 единиц). Трофеи с красными звездами все остались на поле боя. Немцам еще три пройденных километра тоже обошлись недешево: смертельное ранение получил командир дивизии «Рейх» группенфюрер Вернер Остендорф.

К сожалению, мемуары советских полководцев, участвовавших в этом тяжелейшем сражении, абсолютно пусты в информативном плане, заполнены рассказами о подвигах и «героических действиях» отдельных бойцов и командиров, местами переходящими в откровенные анекдоты. Особой любовью к байкам отличался генерал Руссиянов:

«Когда наблюдатели доложили гвардии подполковнику Лещенко ( командиру 18-го гвардейского танкового полка ), что за ближайшей высоткой накапливается немецкая пехота, командир полка вызвал водителей двух тягачей — сержантов Фролова и Щекина и приказал им обойти высотку, ударить противнику в тыл. На малом газу, по неглубокой заснеженной лощине тягачи с десантом автоматчиков обошли высоту и на полной скорости двинулись прямо к ничего не подозревавшим гитлеровцам. Щекин и Фролов давили солдат противника гусеницами, а автоматчики уничтожали меткими очередями.

Ударный отряд фашистов был рассеян, его атака сорвана.

Вскоре танкисты Лещенко получили очень важное задание командования корпуса. Начальнику разведки стало известно, что у гитлеровцев появилось новое стрелковое оружие. Естественно, нам нужно было получить несколько образцов. Поэтому Лещенко был передан приказ взять несколько «языков» с оружием.

Задание выполнил капитан Боровский. На танковом тягаче капитан врезался в строй атакующих и начал «отлавливать «языков». Боровский и два помогавших ему гвардейца хватали гитлеровцев за головы (?!) и втягивали их в тягач — ноги пленников торчали над бортом машины. Всего таким образом было схвачено семь человек — все они были вооружены автоматическими винтовками, нового, тогда неизвестного нам образца.

В боях, которые разгорелись в районе между двумя озерами, гвардейцы корпуса сражались так же самоотверженно и искусно, как и прежде».

Вот так, разъезжая на тягачах в боевых порядках атакующих эсэсовцев, давя их гусеницами и хватая «за головы», искусно сражался 1-й гвардейский мехкорпус. Непонятно только, почему он до сих пор не в Берлине?

На западном берегу канала Шарвиз, прорвав к вечеру промежуточный оборонительный рубеж 26-й армии, передовые части «Лейбштандарта» завязали бои с 11-й гвардейской кавалерийской дивизией в Шимонторнья. Продвигавшиеся справа параллельной дорогой гренадеры «Гитлерюгенда» захватили Дег и устремились на Игар.

В. В. Быков под Шимонторнья был не генералом, а Васькой-взводным в истребительно-противотанковом полку, где «ствол длинный, а жизнь короткая»:

«Рев с неба то обрывается, то возникает вновь. Едва один «мессер» выходит из пике, как сверху обрушивается другой и лупит из пулеметов. Не помню уж, улетели они или еще пикировали, но мы начали тушить пожар. И тут услышали, что на нас надвигается нечто куда более страшное. Земля дрожит, а в ушах — знакомый гул и лязг. Когда ветер отнес дым от горящих ракет, я взглянул на дорогу, что была рядом. А надо сказать, мы заняли позиции таким образом: две батареи — с одной стороны, три — с другой. Это называлось «оседлать дорогу». Так вот, вижу, по ту сторону, за посадкой, движется стадо танков.

Показалось именно стадо. Никакого боевого порядка. Гурт. Идут, как коровы на водопой. Только передние стреляют из пушек. Вот так, не останавливаясь, истоптали они половину позиций нашего полка, все смяли — и орудия, и машины, и людей. Будто их и не было. Подбегает ко мне комбат, старший лейтенант, кричит: «Вытаскивай пушки! Подгоняй машины! Мотаем отсюда!» Подогнали «студеры», вытащили окопанные орудия — и мотаем. Командир полка приказывает по рации: выдвинуться наперерез танкам. А мы попали в заболоченные кусты, машины грузнут, выдираемся с трудом. Дальше жмем по крутым скатам, через заросли дубняка. Позиции занять опоздали, и немецкие танки накрыли нас огнем как раз на полевом косогоре, который легко простреливался из захваченного ими села. У нас было машин двадцать, пушек меньше — две батареи. И мы решили прорываться по одному. «Студер» разгоняется и на предельной скорости мчит по косогору. А из танков пуляют по нему. Один проскочит, другого подобьют. Я — проскочил. Других подбили и сожгли…