Владимир Бешанов - 1945. Год поБЕДЫ

Настоящий конвейер смерти!

Уже после войны командарм рассказывал: «Там ведь у меня погибло 8 тысяч танкистов, 4 командира бригад, 22 комбата, несколько командиров полков, две сотни танков».

3-я гвардейская танковая армия, проведя мощнейшую 55-минутную артподготовку, преодолела канал Тельтов; лидировавший 6-й гвардейский Киевский танковый корпус генерала В. А. Митрофанова, развивая наступление в северном направлении, к исходу дня достиг железной дороги Берлин-Потсдам в пригороде Лихтерфельде.

В связи с неустойчивой погодой и тем обстоятельством, что «театр военных действий» был окутан дымом, использование бомбардировочной авиации затруднялось. Тем не менее 25 апреля бомбовозы 16-й воздушной армии нанесли по центру Берлина два массированных удара, в которых приняло участие в общей сложности 1489 самолетов. Ночью вышла на цель армада 18-й воздушной армии.

Наверно, в немцев все-таки попали. Но и танкистам Рыбалко немало досталось от собственной авиации, которая, «спуская бомбовый груз с больших высот, бомбила наши боевые порядки, причем было убито и ранено до 100 человек, сожжено 16 автомашин и 6 орудий. По поводу этих безобразий командарм просил комфронта произвести расследование». Перепало и танкистам Лелюшенко: «Двое с половиной суток мы были под ударом своей авиации. Над организацией взаимодействия с авиацией надо много работать». И пехотинцам Чуйкова: «В Берлине штабу 4-го корпуса здорово всыпала наша авиация, около 100 человек вышло из строя. Штаб 29-го корпуса тоже здорово потрепала своя авиация, в то время как на наблюдательном пункте у меня был генерал Сенаторов — заместитель командующего воздушной армией, и он ничего не мог сделать».

В итоге — докладывал начальник штаба 3-й гвардейской танковой армии генерал-лейтенант Д. Д. Бахметьев, «пришлось просить маршала Конева, чтобы не было никакой авиации, потому что наши войска стали бояться своей авиации, как только появляется авиация, то разбегаются кто куда».

Авиация в Берлинской операции не оправдала возлагавшихся на нее надежд. Марксовы законы диалектики не сработали, количество не перешло в качество. Никак не проявили себя лучшие в мире фронтовые бомбардировщики Ту-2, которыми надо было еще уметь пользоваться.

«Главный недостаток здесь в том, — объясняет генерал Телегин, — что эти факты ( когда бомбят своих ) относятся на счет вновь прибывших на фронт соединений (Ту-2 особенно), которые командование 16 ВА не обеспечило необходимой подготовкой (?), не снабдило опытными штурманами и не организовало как следует управление с земли. К началу операции 16 ВА приняла новых 590 экипажей. Действие по крупным населенным пунктам требует особой подготовки летчика не только над планом или картой, но и над объектами, что, однако, не было сделано в должной степени командованием армии, и это должно быть ими крепко учтено».

В целом сравнение боевых и небоевых потерь советской авиации показывает, что «сталинские соколы» в 1941 году летали «дальше, выше и быстрей», чем на четвертом году войны, как по причине своей скороспелой подготовки, так и низкого качества выпускаемой заводами продукции.

В 1941 году небоевые потери составили 42,5 % от общих, в 1942-м — 35,5 %, в 1943-м — 50,2 %, в 1944-м — 66 %. Наконец, в 1945 году — 68 %. Это значит, что 4300 самолетов погибли в бою, были сбиты вражескими зенитками, уничтожены огнем и бомбардировками противника на аэродромах, а 9000 машин — потери, к которым противник не имеет ни малейшего отношения.

И нам пытаются доказать, что воевали не числом, а умением?

Бои в городе не прекращались ни днем ни ночью. Пленных почти никто не брал, разве что иногда штурмовым группам требовался «язык» или знающий местность проводник. К исходу 26 апреля 2-я гвардейская танковая армия форсировала канал Берлин — Шпандауэр — Шиффартс и вышла на северный берег Шпрее. 3-я ударная армия тоже преодолела канал, чтобы упереться в канал Фербиндунгс. 5-я ударная армия продолжала теснить дивизию СС «Нордланд». Штурмовые группы 8-й гвардейской армии вплотную подошли к аэродрому Темельхоф. 1-я гвардейская танковая армия развивала наступление в северо-западном направлении, ведя упорные уличные бои в районе Нейкельна. Передовые отряда армии Рыбалко, овладев южными пригородами, пробились на улицы Большого Берлина.

Наряду с наращиванием усилий по разгрому берлинского гарнизона Ставка считала необходимым незамедлительно приступить к ликвидации немецких войск, окруженных юго-восточнее Берлина. Согласно советским данным, франкфуртско-губенская группировка насчитывала в своем составе до 200 тысяч человек (пленные показали — до 150 тысяч). На ее вооружении было свыше 2000 орудий, более 300 танков и самоходных установок. Советское командование привлекло к «ликвидации» 3, 69, 33-ю армии и 2-й гвардейский кавалерийский корпус 1-го Белорусского фронта, 3-ю гвардейскую и 28-ю армии, а также стрелковый корпус 13-й армии и 25-й танковый корпус 1-го Украинского фронта. Действия наземных войск поддерживали семь авиационных корпусов.

Чтобы не допустить прорыва блокированной группировки в западном направлении, войска 28-й и часть сил 3-й гвардейской армий перешли к обороне.

В то же время генерал Буссе получил приказ, с одной стороны, любой ценой удерживать рубеж Даме, Луккау, Люббенау, чтобы создать условия для связи с группой армий «Центр», с другой — наступать в западном направлении, отрезать с юга советские войска, ворвавшиеся в Берлин, и нанести им удар с тыла. Не особенно долго размышляя, Буссе принял решение прорываться на запад лесными массивами, протянувшимися от деревни Хальбе через Куммерсдорф к Луккенвальде.

Утром 26 апреля советские войска начали наступление против окруженной группировки, стремясь рассечь и уничтожить ее по частям. Маршал Конев так описывает сложившуюся диспозицию:

«Все три армии 1-го Белорусского фронта большими силами и с большой энергией били по немецкой группировке с севера, северо-востока и востока. Они пытались рассечь своими ударами группировку, но немецко-фашистские войска все время выскальзывали из-под их ударов и, сжимаясь как пружина, в свою очередь, жали на армии нашего фронта, стоявшие на их пути и преграждавшие им дорогу на юго-запад.

И чем сильнее на них нажимали и били их сзади, тем с большей энергией они прорывались вперед — в наши тылы. Каждый удар, нанесенный им сзади, вызывал как бы отзвук в их ударе по нас, здесь, впереди. Уплотняя свои боевые порядки, противник обрушивался на нас активнее и активнее. И ничего иного не приходилось от него ждать. Кроме капитуляции, у него не оставалось никакого иного выхода. Правда, противник мог попытаться пройти через наши боевые порядки и соединиться с Венком.