Владимир Бешанов - 1945. Год поБЕДЫ

У маршала Жукова еще оставалась надежда сделать советскому народу праздничный подарок к Первомаю.

Однако в 18 часов немцы требования о капитуляции отклонили. На последнем совещании в бункере Геббельс заявил: «Фюрер запретил капитулировать». После чего генерал Кребс пустил себе пулю в лоб. Геббельс отравился, Борман испарился. Генерал Вейдлинг отдал приказ подчиненным частям, «кто может и хочет, пусть пробиваются, остальным сложить оружие». А Жуков устроил выволочку генералу Богданову:

« Части 2-й [гв.] танковой армии ведут наступление исключительно плохо. За последние 3 дня армия не имеет вообще никаких результатов. Я вынужден строго лично вас предупредить и требую:

1. Организовать лучше бой, чем вы организовывали до сих пор.

2. Вылезти из подвалов и видеть лично бой.

3. Подготовить три-четыре танковые бригады и под личным командованием комбригов прорваться бригадам в тыл противника. За бригадами пустить главные силы корпусов и армии.

4. Проявить больше решительности. Действия 12 тк увязать с действиями авиации ».

Рейхспрезидент Денниц обратился к Вермахту со словами: «Фюрер погиб. Одержимый великой идеей спасти Европу от большевизма, он посвятил ей всю свою жизнь и погиб героической смертью. В его лице из жизни ушел один из величайших людей немецкой истории. С величайшим уважением и трауром мы склоняем перед ним свои знамена… Принимаю на себя командование всеми видами вооруженных сил с твердым желанием продолжать борьбу с большевизмом до тех пор, пока сотни тысяч солдат и мирного населения не будут спасены от рабства и уничтожения. Против англичан и американцев я буду вынужден продолжать борьбу, пока они не перестанут мешать мне бороться с большевизмом».

В ночь на 2 мая Вейдлинг через парламентеров заявил советскому командованию о капитуляции 56-го танкового корпуса. В 6 часов, перейдя линию фронта в полосе 8-й гвардейской армии, он сдался в плен. На допросе генерал показал: «Берлин располагал запасами продовольствия и боеприпасов на 30 дней, но склады были расположены на окраинах, в центре почти не было ни боеприпасов, ни продовольствия, и чем больше суживалось кольцо русских войск вокруг оборонявшихся, тем тяжелее становилось положение с боеприпасами и продовольствием, а последнюю пару дней мы почти остались и без того, и без другого».

Вскоре Вейдлинг составил приказ войскам прекратить сопротивление и сложить оружие. Несколько позже подобный приказ от имени «временного имперского правительства» подписал заместитель министра пропаганды Ганс Фриче, сообщивший также о самоубийстве своего шефа. Именно в этот миг валившегося с ног от усталости и недосыпания Чуйкова ошеломила мысль: «Это уже есть конец войны».

Собственно говоря, сдача в плен уже началась. Однако в связи с тем, что управление немецкими войсками в Берлине было парализовано, приказы Вейдлинга и Фриче не могли быть доведены до всех частей. Поэтому отдельные боевые группы продолжали оказывать сопротивление и пытались прорваться из города на запад. Лишь после объявления приказа по радио началась массовая капитуляция. К вечеру организованное сопротивление прекратилось, в плен было взято 70 тысяч солдат и офицеров. По данным советской разведки, примерно 15–17 тысяч человек сумели вырваться из города: «Выход из окружения и отход из города большей частью групп совершался по тоннелям метро до стадиона «Рейхе — спортмельде», откуда группы двигались по различным маршрутам». Армия Венка начала отступление к Эльбе для сдачи союзникам.

Удовлетворенный развалинами Берлина генерал Катуков писал корреспонденту Юрию Жукову: «Мы его доконали. Он позавидует Орлу, Севастополю и ряду других городов — так мы его обработали».

В Западной Померании и Мекленбурге развертывалось успешное наступление войск 2-го Белорусского фронта. К исходу 2 мая они достигли побережья Балтийского моря, а на следующий день, выдвинувшись на рубеж Висмар — Шверин — река Эльба, установили связь со 2-й английской армией. К 7 мая войска 1-го Белорусского фронта, продвигаясь в западном направлении, вышли на широком фронте к Эльбе.

Берлинская наступательная операция закончилась 8 мая 1945 года. С падением столицы — «центра немецкого империализма и очага немецкой агрессии» — Третий рейх потерял всякую возможность ведения организованной вооруженной борьбы. В ходе операции было взято в плен 480 тысяч солдат и офицеров противника, захвачено в качестве трофеев до 11 тысяч орудий и минометов, более 1,5 тысячи танков и самоходных установок, 4,5 тысячи самолетов.

Защитники Берлина сражались до конца. О степени ожесточенности боев свидетельствуют большие потери трех фронтов. Даже по самым официальным данным, без учета двух польских армий, они составили 352 тысячи человек, из них безвозвратно — 78 тысяч (по другим данным, более 102 тысяч), 2108 орудий и минометов, 917 самолетов, 1997 танков и САУ. По интенсивности среднесуточных потерь — 15 335 человек — Берлинская операция превосходит самые кровопролитные сражения лета 1943 года. Понятно, что тяжелее всех пришлось 1-му Белорусскому фронту, из которого выбыло почти 180 тысяч убитыми и ранеными — 20 % первоначального состава; сгорело 916 единиц бронетехники — 30 %.

По поводу ввода в германскую столицу двух танковых армий существует два противоположных мнения, которые на самом деле не противоречат друг другу.

Маршал Василевский: «Опыт этой операции еще раз убедительно доказал нецелесообразность применения крупных танковых соединений в сражении за большой населенный пункт: они теряют здесь свои главные преимущества — ударную силу и маневренность».

Маршал бронетанковых войск Бабажданян: «Строгая научная объективность заставит нас признать, что если в Висло-Одерской операции танки, введенные в так называемый чистый прорыв, с первого же дня получили широкий простор для стремительных действий, что принесло Красной Армии победу, а им славу, то в Берлинской операции танковые армии были использованы, увы, не лучшим образом. Их прямолинейный ввод в прорыв, удар ими в лоб обороны противника, когда они совместно с общевойсковыми армиями, совместно с пехотой атакуют один за другим оборонительные рубежи противника — все это не соответствует настоящему предназначению крупных танковых объединений, какими являются танковые армии. Речь идет не о танках непосредственной поддержки пехоты и не о танках отдельных танковых бригад, приданных общевойсковым армиям, которые, как правило, действуют так же, как первые, а о крупных танковых объединениях, предназначенных для развития успехов наступления….

Берлинская операция — наступательная, и танковые армии — крупные танковые объединения, действуя здесь, по существу, как танки непосредственной поддержки пехоты, несли значительные потери. Единственный аргумент в пользу такого же применения при штурме Берлина — то, что это финальная сцена войны, после которой сразу же должен был опуститься занавес — капитуляция врага».