Владимир Бешанов - 1945. Год поБЕДЫ

Другой точки зрения придерживаются те, кто непосредственно вводил танки на улицы мегаполиса, например, маршал бронетанковых войск Рыбалко: «Сложившаяся оперативно-стратегическая и политическая обстановка в финальном этапе войны требовала быстрого захвата германской столицы. С падением Берлина предвиделся крах Германии, деморализация ее армии и неизбежно скорая капитуляция. В данных условиях обстановки использование танковой армии для непосредственной борьбы внутри крупного города диктовалось необходимостью. Сковывание ценнейших качеств танковых и механизированных войск — подвижности, применение таких войск в условиях, где они не могут использовать полностью своих боевых возможностей — огня на предельную дистанцию и мощи таранного удара, — оправдываются важностью операции и ее решительными результатами».

Или маршал бронетанковых войск Богданов: «Берлинская операция показала, что танковые армии могут самостоятельно вести бой и в таком крупном городе, как Берлин. Маршал Советского Союза тов. Жуков показал, как нужно использовать и применять танковые армии на различных этапах войны. Если в Варшавско-Познаньской операции танковые армии обтекали крупные города или окружали их до подхода пехоты, то в Берлинской операции Берлин, являвшийся конечной целью не только операции, но и конечной целью войны, танковые армии должны были брать самостоятельно, наравне с пехотными армиями, самостоятельно вести уличные бои в городе».

То есть, в принципе, нельзя. Но если очень хочется, то можно и даже нужно (руководствуясь подобными «тактическими принципами», российский Генштаб планировал штурм Грозного?). Правда, Рыбалко и Богданов высказывали свои соображения в 1946 году и подкрепляли свои аргументы мнением товарища Сталина, «непосредственно руководившего операцией» и требовавшего «решительных действий» с целью быстрого ее завершения.

Гитлер был жив, когда, по свидетельству Конева, раздался звонок из Ставки: «Сталин спросил: «Как вы думаете, кто будет брать Прагу?» Вопрос риторический. Советский Генеральный штаб еще 24 апреля разослал военным миссиям союзников в Москве послание:

«Просим поставить в известность генерала Эйзенхауэра, что план Советского Верховного Главнокомандования на ближайшее время предусматривает занятие Берлина, очищение от противника всего восточного берега реки Эльбы севернее и южнее Берлина, а также долины реки Влтавы, где, по нашим данным, немцы сосредоточивают значительные силы».

Это означало, что Прагу будет брать Красная Армия, а Чехословакию, как Польшу, Румынию, Венгрию, ожидают «революционные преобразования» и перспективы «социалистического строительства» под плотной опекой Москвы. Англичане полагали, что даже временная оккупация территории Чехословакии войсками союзников имела бы важные политические последствия, и уговаривали американцев двинуть на Прагу.

В телеграмме Трумэну 30 апреля Черчилль писал: «Можно почти не сомневаться в том, что освобождение Вашими войсками Праги и как можно большей территории Западной Чехословакии может полностью изменить послевоенное положение в Чехословакии и оказать большое влияние на обстановку в соседних странах. С другой стороны, если западные союзники не примут активного участия в освобождении Чехословакии, эту страну постигнет участь Югославии».

Однако американцы, «по молодости», ничего не смыслили в геополитике. Трумэн к письму Черчилля отнесся холодно, а Маршалл предупредил Эйзенхауэра, что не стоит «подвергать риску жизни американских солдат ради чисто политических выгод». Генерал отвечал: «Я ни в коем случае не буду предпринимать никаких действий, не обусловленных военными соображениями, если только я не получу на это специального приказа от Объединенного комитета начальников штабов». Любопытно, понял ли Эйзенхауэр свою ошибку, став президентом США?

1 мая маршал Конев получил директиву готовить войска правого крыла 1-го Украинского фронта к «стремительному наступлению» на Прагу. На следующий день командующий войсками 4-го Украинского фронта генерал А. И. Еременко, овладевший, наконец, Моравска-Остравой, получил приказ нанести удар в западном направлении с задачей захватить Прагу не позднее 12–14 мая.

Тем временем 3-я и 1-я американские армии вступили в пределы Австрии и Чехословакии, до Праги им оставалось пройти около 100 километров, русским — в полтора раза больше. 4 мая Эйзенхауэр, обратившись к начальнику Генерального штаба Красной Армии, предложил развить наступление американских войск до западных берегов Влтавы и Эльбы, то есть занять Прагу и прилегающие районы. Генерал А. И. Антонов ответил, что Красная Армия и сама справится с этой задачей, для чего уже произведена «соответствующая перегруппировка», и выразил надежду, что Эйзенхауэр выполнит пожелание «относительно приостановки наступления его сил в Чехословакии».

Получив письмо, Эйзенхауэр приказал остановить 12-ю группу армий на линии Карловы-Вары — Пльзень — Ческе-Будеёвице.

Общий замысел Пражской операции, в котором приняли участие войска 1, 4 и 2-го Украинских фронтов, состоял в том, чтобы нанесением нескольких ударов с севера, востока и юго-востока по сходящимся направлениям на Прагу окружить, расчленить и в короткие сроки разгромить немецкие силы на территории Чехословакии, не допустить их отхода на запад и юго-запад.

Маршал Конев решил нанести главный удар силами 13-й, 3-й и 5-й гвардейских, 4-й и 3-й гвардейских танковых армий, двух танковых и кавалерийского корпусов из района Ризы вдоль берегов Эльбы и Влтавы в общем направлении на Прагу. Второй удар с целью рассечь вражескую группировку фронт должен был нанести на третий день операции из района северо-западнее Гёрлица силами 28-й и 52-й армий, а также механизированного корпуса в общем направлении на Циттау, Млада Болеслав, Прага. Третий удар в обход Дрездена с юго-востока наносила 2-я армия Войска Польского. Среднесуточный темп наступления планировался 20–25 километров.

По решению маршала Малиновского главный удар 2-го Украинского фронта намечалось нанести силами 7-й гвардейской и 6-й гвардейской танковой армий. Через два дня слева от ударной группировки должна была перейти в наступление 9-я гвардейская армия, а справа — 53-я армия с оперативно подчиненными ей двумя корпусами 1-й румынской армии и 1-я гвардейская конно-механизированная группа. 40-я армия совместно с 4-й румынской армией должна была продвигаться на Оломоуц.

Генерал Еременко продолжал выполнение задачи по ликвидации оломоуцкой группировки противника, открывая тем самым войскам 4-го Украинского фронта дорогу на Прагу с востока.

К началу мая на 1220-километровом фронте, от Потсдама до Дуная, в составе трех Украинских фронтов действовало 20 общевойсковых, 3 танковые и 3 воздушные армии, конно-механизированная группа, а также 5 танковых, механизированный и кавалерийский корпуса — 170 дивизий. Всего к операции привлекалось свыше 2 миллионов человек, более 27 тысяч орудий и минометов, 1800 танков и САУ, 2942 боевых самолета. Начало наступления было назначено на 7 мая.