Гровер Ферр - 1937. Правосудие Сталина. Обжалованию не подлежит!

Кризис, конечно, имел и политический подтекст, но совсем в другом смысле. Большевистская партия раскололась на уровне руководства. Старые большевики-оппозиционеры не прекратили фракционной деятельности. Когда возникали серьезные разногласия с партийным руководством, они раз за разом становились на путь обмана. Число таких случаев росло, противоречия обострялись, и тогда они договорились с Германией и Японией и друг с другом отрешить от власти сталинское руководство, а за помощь расплатиться территориальными уступками.

Мы уже никогда не узнаем, сколь подробно Бухарину удалось разузнать о массовых убийствах и следственных фальсификациях ежовских «органов». Зато, как можно убедиться, он был не только в курсе происходящего, но даже успел похвалить идею «генеральной чистки». Ему, как никому другому, была очевидна преступная роль ежовского НКВД, который не подчинялся советским законам и сталинскому руководству, а, наоборот, тайно готовился к его свержению. И еще Бухарин знал, что НКВД находится под контролем не Сталина и правительства, а заговорщической группы.

Бухарин входил в руководящий центр заговора, куда вместе с другими военачальниками входил Тухачевский, а также Ежов. Если вместо фальшивых и лицемерных деклараций о своей преданности Бухарин «разоружился» бы на самом деле, необоснованные массовые репрессии периода «большой паники» никогда бы не начались. Тогда Ежов и его шайка были бы разоблачены и изгнаны из НКВД еще до начала уничтожения многих тысяч ни в чем не повинных советских граждан.

Труднее представить, как после отстранения Ежова повели бы себя первые секретари, такие как Роберт Эйхе и Павел Постышев. Возможно, они все равно бы настаивали на необходимости массовых репрессий. Но в отсутствие сторонников в НКВД начать масштабную кампанию против преданных членов партии и простых советских граждан было бы гораздо сложнее. Впрочем, что бы в таких обстоятельствах ни случилось, Бухарин был бы ни при чем.

Таким образом, главный из выводов очевиден. На Бухарина следует возложить значительную долю ответственности как за законные, так и противозаконные массовые казни, поскольку последние стали прямым следствием заговора, в котором Бухарин играл одну из ключевых ролей и которые могли вообще не начаться в случае своевременного раскрытия заговора или в его отсутствие.

Сделанное выше умозаключение у кого-то вызовет несогласие, а для кого-то станет категорически неприемлемым. Но, как представляется, вряд ли причину такого неприятия следует искать в представленных здесь исторических доказательствах. Наши выводы будут отвергнуты разве лишь потому, что противоречат господствующей парадигме, в соответствии с которой Бухарина принято считать невинной «жертвой сталинизма».

Но все наши оппоненты неизбежно столкнутся с неразрешимой проблемой — необходимостью представить исторические доказательства в подтверждение своей точки зрения. Каковы свидетельства в нашем распоряжении — понятно. Вот, к примеру, заявление Фриновского от 11 апреля 1939 года: им охотно пользовались историки и политики откровенно антисталинского толка (те, что перечислены ранее), считая его авторитетным и очень надежным источником.

Историки и политики-антисталинисты получили привилегированный доступ к документу и утаили его истинное содержание, когда само заявление находилось на секретном хранении и доступ к нему был воспрещен. Какими же мотивами они руководствовались, замалчивая одно из наиболее важных — если не самое важное — положение записки Фриновского?

Как представляется, основная причина таких искажений — это слепая приверженность «антисталинской парадигме» советской истории 1930-х годов. Именно ею руководствовались Горбачев и Ельцин, когда цинично проигнорировали волеизъявление советского народа на референдуме в марте 1991 года сохранить целостность СССР, когда, разрушив систему социального обеспечения, поставили трудящихся на грань гуманитарной катастрофы, когда, наконец, начали приватизацию, а фактически — расхищение общенародного богатства, созданного за 70 лет Советской власти.

«Антисталинская парадигма» — основополагающая доктрина новой России и стран, возникших на постсоветском пространстве. Во всех случаях — а Юрий Жуков, пожалуй, единственное исключение — российские власти предоставляют эксклюзивный доступ к недоступным для других архивным материалам лишь отпетым антисталинистам и антикоммунистам. Ну а сами приверженцы «антисталинской парадигмы», кажется, нарочно уклоняются от рассмотрения в честной академической манере именно тех свидетельств, которые доказывают их неправоту.

Начиная по меньшей мере с хрущевских времен многие стали воспринимать Бухарина как сталинского антипода. Сам Хрущев собирался «реабилитировать» «любимца всей партии» еще в 1950-е, а потом сожалел, что этого не случилось. После 1956 года лидеры просоветского крыла в международном коммунистическом движении пришли к мнению, что бухаринская концепция построения социализма гораздо лучше учитывала условия, сложившиеся в СССР. Отчасти из-за тесных связей с зарубежными меньшевиками Бухарина стали принимать за своего даже среди антикоммунистически ориентированных социал-демократов. [182]

Все находили в нем положительные черты и противопоставляли Сталину, на которого возлагалась вина за кровавые массовые репрессии. Но последние, как теперь можно видеть, могли вообще не начаться, если бы Бухарин поступил в точном соответствии со своими уверениями в том, что он окончательно «разоружился», и выдал бы Сталину Ежова как одного из руководителей заговора.

Как отмечает Юрий Жуков, всеобщие, равные, прямые и тайные выборы по новой Конституции (1936) не состоялись в самой демократической своей части: принцип альтернативного выдвижения нескольких кандидатов на одно место был отброшен под нажимом первых секретарей. По словам последних, антисоветские заговоры с участием недовольных лиц получили настолько широкое распространение, что враги социализма могли воспользоваться ситуацией и одержать на выборах верх.

Представленные Жуковым свидетельства показывают, сколь упорно трудились Сталин и его сторонники в Политбюро, боролись за демократические принципы, воплощенные в новой избирательной системе выборов в Верховный Совет СССР. Но перед лицом настойчивых требований региональных партруководителей исключить из избирательной системы положение о выдвижении нескольких кандидатов на одно место Сталин и его приверженцы вынуждены были отступить. В таком урезанном виде положение вошло в тезисы доклада В.М. Молотова на открывающемся 11 октября 1937 года Пленуме ЦК ВКП(б).