Гровер Ферр - 1937. Правосудие Сталина. Обжалованию не подлежит!

Буквально на следующий день по обвинению в троцкизме и шпионаже в пользу Германии аресту подвергся Я.А. Яковлев, который еще через два дня дал покаянные показания. Но именно ему довелось очень тесно работать со Сталиным над проектом новой Конституции. Яковлевские признания — одно из убедительных и заслуживающих внимания свидетельств, зафиксировавших, сколь широко простирались щупальца троцкистского заговора. [183]

Попробуем представить: партийного работника высокого ранга, участвовавшего в разработке проекта Конституции и поддерживавшего сталинскую идею состязательных выборов, вдруг разоблачают как давнего тайного участника троцкистской организации и германского шпиона!.. Судя по всему, речь идет еще об одном ударе, нанесенном Сталину и его сторонникам за их усилия привить в СССР демократическую избирательную систему, одержать на выборах победу и таким образом отстранить партию от несвойственных ей функций государственного управления.

В письме на имя Сталина от 10 декабря 1937 года Бухарин отрекся от всех ранее данных им признаний. [184]

Поскольку письмо подробно рассмотрено авторами в другой главе книги (куда мы и отсылаем любознательного читателя), здесь достаточно коснуться лишь некоторых из затронутых там вопросов.

С одной стороны, Бухарин так и не написал в том письме всей правды. Из автобиографии его друга и политического союзника Жюля Эмбер-Дро известно, что в конце 1920-х годов в планы Бухарина входило физическое устранение Сталина. Однако в письме от 10 декабря Бухарин отрицал, что он когда-либо мог решиться на что-то подобное. Это ясный образчик бухаринской лжи.

Гетти и Наумов подметили другую любопытную особенность того же послания: в письме Бухарин откровенно противоречит своим предшествующим клятвенным уверениям, что он-де уже поведал всю правду без остатка. На самом же деле выходило так, что Бухарин лишь еще больше подрывал доверие к своим высказываниям.

После письма с отречением от показаний Бухарин вскоре вновь начал давать их. Известно, к примеру, что очередные признания были получены от него две недели спустя — 25 декабря 1937 года. Следующий допрос датирован 20 февраля 1938 года. Не забудем здесь об очень подробных показаниях на процессе по делу правотроцкистского блока в марте того же года. Но к тактике отрицания вины он больше не возвращался, а, наоборот, взывая к милосердию, принялся осуждать свои деяния в крайне жестких выражениях.

Бухаринские признательные показания от 2 июня 1937 года — весьма убедительное свидетельство существования в СССР антисоветского заговора и участия в нем правительственных кругов Германии и Японии. Но теперь мы располагаем куда большим числом доказательств.

Что ж, самое время повторить некоторые выводы, вытекающие из анализа исследованных нами документальных источников:

Начнем с первых показаний Бухарина на Лубянке от 2 июня 1937 года, в коих он начал сознаваться в содеянном вследствие предъявленных ему неопровержимых улик, которые, как ему пришлось признать на процессе 1938 года, уже не оставляли никакого иного выбора.

Далее. Бухарин то и дело повторял, что он-де признался во всем, что он «разоружился» и т. п. — все подобные заявления следует признать неискренними и лживыми.

И, наконец, Бухарину было известно о причастности Ежова к заговору, но выдавать последнего он отказался.

Вместе со всеми, кто знал о принадлежности Ежова к заговору, и теми, кто, как Ягода, Буланов и, конечно, Троцкий, ушли в могилу, не проронив ни слова о его предательстве, на Бухарина нужно возложить ответственность за огромное число жертв массовых репрессий в период с августа 1937-го по ноябрь 1938 года.

В жерновах репрессий погибло около 680 тыс. человек. Часть расстрелянных была действительно виновна. Остальные, возможно даже большинство, пострадали ни за что. Еще несколько десятков или сотен тысяч ни в чем не повинных советских граждан были этапированы в лагеря и тюрьмы, где они отбывали заключение вместе с участниками заговоров и просто уголовниками.

Сокрытие Бухариным и другими заговорщиками правды о Ежове позволило ему и его сообщникам (в число которых входила какая-то часть первых секретарей) арестовывать, расстреливать или отправлять в лагеря тех, кто мог бы представлять хоть какую-то угрозу их личной власти. Как теперь очевидно, многие были убиты с целью посеять недовольство среди населения и насколько возможно подготовить питательную среду для антисоветских повстанческих движений, которые, разрастаясь, могли бы способствовать вооруженному вторжению Германии или Японии.

Дабы обосновать в глазах Сталина и Политбюро необходимость огромных по масштабу репрессий, они проводились под лживым предлогом борьбы с заговорщиками, вредителями, шпионами, членами повстанческих бандформирований и врагами народа. Воспользовавшись ситуацией, первые секретари добились отмены заложенных в новой Конституции, но так и не воплощенных в жизнь положений о выборах с альтернативным выдвижением нескольких кандидатов на одно депутатское место. Опираясь на обширную источниковую базу, Юрий Жуков убедительно показал: демократизация советской системы была главной целью Сталина и его сторонников, и за нее им пришлось долго и упорно бороться. В целом к тем же выводам пришел и Гетти. [185]

Доступные сегодня источники позволяют существенно уточнить представления о роли Бухарина в советской истории, которая на поверку оказывается куда менее положительной. Как отмечалось, такие взгляды могут быть отвергнуты, раскритикованы или полностью проигнорированы по одной-единственной причине — из-за их несоответствия господствующей антисталинской парадигме. Однако именно сегодня становится ясно: концепция сталинского времени, заложенная Троцким, подхваченная Хрущевым и такими историками, как Рой Медведев, Роберт Конквест, Стивен Коэн, и политиками вроде Горбачева, их преемниками и последователями, не находит документального подтверждения и должна быть отброшена научным сообществом.

В то же время гораздо более близкий к истине исторический образ Бухарина соответствует новому видению роли Сталина. [186]Все новые документы из бывших советских архивов, попадающие в распоряжение исследователей, доказывают несостоятельность представлений о Сталине как о «тиране», «монстре» и представляют собой не более чем грубо тенденциозную политическую карикатуру, которая никогда не опиралась на исторические свидетельства.

В свете архивных источников Сталин скорее предстает как революционер, который стремился быть верным марксизму и считал себя учеником Ленина; свою жизнь он посвятил делу построения в СССР социализма в согласии с существовавшими тогда и всеми признанными представлениями о последнем; в международных делах он проявил себя искусным дипломатом, а в целом — выдающимся государственным деятелем, который стоял у власти в годы суровых испытаний в период войны и мира. Но под руководством его преемников Страна Советов свернула с коммунистического пути развития и эволюционировала сначала к государственному капитализму, а в конечном счете и вовсе к капиталистическому обществу.