С. Ярославцева - Девять веков юга Москвы. Между Филями и Братеевом

Когда 2 мая 1606 г. в Москву прибыла царская невеста Марина с отцом, ему была устроена встреча, на которой у стола стояли стольники: князь Иван Андреевич Хворостинин и князь Алексей Юрьевич Сицкой. Через несколько дней, на свадьбе Лжедмитрия I, стольников пожаловали должностью кравчих. «...У стола стояли: кравчей княз Иван Ондреевич Хворостинин, да княз Данило Иванович Мезецкой, да княз Олексей Юрьевич Сицкой...» [288]Много бояр и дворян было здесь. Да что говорить – тысяцким на свадьбе Самозванца был князь Василий Иванович Шуйский, и даже «у послов за ествою сидел стольник княз Дмитрий Михайлович Пожарский» – будущий освободитель России от поляков.

После заговора, в результате которого вскоре после свадьбы, 17 мая 1606 г., Самозванца убили и власть получил князь Василий Шуйский, был составлен Боярский список 7115 г. (1606–1607), где рядом с фамилией стольника А.Ю. Сицкого приписано: «Кравчей» [289]. Шуйский не изменил ни одного чина, полученного служилыми людьми от Самозванца, как бы признавая этим законность всех его действий, наград и пожалований. Но должности давал по своим соображениям.

Одежда рынд (оруженосцев)

Через год, в мае 1607 г., князь Алексей Юрьевич Сицкой значился рындой с копьем при государе Василии Ивановиче Шуйском, когда он отправлял бояр с войсками под Тулу, где находились войска Ивана Болотникова и отряды тверских казаков под командованием Илейки Муромца (Ильи Горчакова), объявившего себя сыном царя Федора, «царевичем Петром». Отпустя три полка на Тулу, царь пошел под Олексин. Взяв город, царь вернулся со своим полком под Тулу. И князя Алексея Юрьевича Сицкого повысили – он находился при царе рындой с другим саадаком [290]. Рында – это оруженосец. При царе были разные рынды, в зависимости от случая: со знаменем, с большим саадаком, с другим саадаком, с копьем, с рогатиной, с пищалью и т. п. ( Саадак – татарское слово, означающее не только чехол на лук, но и весь прибор: лук с налучником и колчан со стрелами.)

Соборы Кремля при царе Василии Шуйском. Перенесение мощей святого царевича Дмитрия

Если в 1588 г., в начале службы, стольнику князю Сицкому было минимум пятнадцать лет, то теперь ему, все еще стольнику, стало уже тридцать пять. Рындами же назначали молодых людей не старше тридцати, когда они еще нигде не служили. А Сицкой ведь уже был воеводой. Могло ли нравиться ему такое назначение? Едва ли. Но Шуйский и не стал бы назначать воеводой родственника Филарета Романова, которого обвиняли в составлении подметных писем от имени как бы спасшегося Лжедмитрия уже после переворота и его уничтожения.

Филарета сразу после переворота нарекли патриархом Московским. Но через неделю появились вышеупомянутые письма. На Красной площади собралась огромная толпа, и начался мятеж, который подавили в тот же день. Следствие о волнениях и наказание виновных дало Шуйскому повод пересмотреть решение об избрании Романова на пост главы церкви. Филарета спасло то, что в дни розыска его не было в Москве – Шуйский послал его в Углич за мощами царевича Дмитрия. Для торжественности собственной коронации он хотел предварительно захоронить мощи в Архангельском соборе. Из-за мятежа Шуйский не стал ждать возвращения Филарета с мощами; коронация прошла срочно, без особой пышности. А когда через три дня Филарет вернулся, то и захоронение скомкали. Спектакль не получился.

В 1608 г. Алексей Юрьевич Сицкой был в числе перебежчиков в лагерь Лжедмитрия II в Тушине [291]. Скорее всего, это произошло потому, что на сторону «тушинского вора» перешли многие противники Шуйского, в том числе князья Трубецкие и Голицыны, бояре Романовы. Лжедмитрий II пользовался поддержкой Филарета Романова. Ростовский митрополит Филарет при взятии в октябре 1608 г. Ростова отрядами «тушинского вора» был отправлен в Тушино и провозглашен патриархом Московским. Филарет в миру – Федор Никитич, отец будущего царя Михаила Федоровича. Отец Федора, Никита, и бабушка князя Алексея Юрьевича Сицкого, Анна, – родные брат и сестра. Значит, Федор Никитич Романов – дядя, а его сын Михаил – троюродный брат князя Алексея Юрьевича Сицкого.

Когда 17 июля 1610 г. бояре и дворяне свергли Василия Шуйского с престола, власть в Москве перешла к Боярской думе, фактически к группе бояр, в которую входил и боярин И. Романов, родной брат Филарета и дядя А.Ю. Сицкого.

17 августа под Москвой был подписан договор о призвании на русский престол польского королевича Владислава при условии принятия им православия. А уже 28 августа служившие Лжедмитрию II «литовские люди Ян Сапега с товарищи и русские люди бояре М. Туренин, да князь М. Долгорукой, да воровские советники кн. Ал. Сицкой, А. Нагой, Гр . Сумбулов да дьяк Петр Третьяков и всякие служилые и неслужилые люди вину свою государю королевичу принесли» [292]. В декабре не стало и Самозванца – его придворный, крещеный ногайский татарин, стольник Петр Урусов, зарубил Лжедмитрия II на охоте.

Боярская дума. Художник А.П. Рябушкин

В Боярском списке 7119 г. (1610–1611) князь Алексей Юрьевич Сицкой уже дворянин [293].

Когда в начале 1613 г. Земский собор избрал царем 16-летнего сына Филарета, князь Сицкой, в числе всех других бывших на соборе лиц, поставил свою подпись на оборотной стороне Утвержденной Грамоты об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова [294].

Его сразу же отправили воеводой в Торопец на место князя В.И. Туренина [295], откуда он вернулся через два года и 25 марта 1615 г. был пожалован в бояре (а сказывал ему боярство постельничий и печатник Константин Иванович Михалков). Тогда же был у стола у государя, после чего государь пожаловал ему за Торопецкую службу шубу и кубок. В июне 1615 г. вернулся из-под Смоленска стольник и воевода князь Д.М. Черкасский и был пожалован государем: велено ему быть у стола государева. Был у стола и боярин князь Алексей Юрьевич Сицкой [296].

А в сентябре 1615 г. уже Сицкому велено быть под Смоленском в полках для городового стояния вместо боярина и воеводы князя Ивана Андреевича Хованского. С ним же послан и окольничий и воевода Артемий Васильевич Измайлов. А как понадобилось, указал государь Сицкому и Измайлову быть в товарищах с послом боярином и князем И.М. Воротынским под Смоленском же «на съезде с полским послы с бискупом (епископом. – Ред. ) да с гетманом литовским с Карлом Хоткеевым, да с старостою же Жахотским с товарыщи. И договор у них не стался» [297].