Николай Харин - Д'Артаньян в Бастилии (Снова три мушкетера - 2)

- Бедняга Мушкетон, - встревоженно пробасил Портос. - Он жив?

- Ах, сударь! Пока. Но, наверное, скоро умру, - тихо проговорил Мушкетон, открыв глаза и увидев склонившегося к нему Арамиса.

- Откуда столь мрачные предчувствия, милый Мушкетон? - улыбаясь, спросил Арамис.

- Да потому, сударь, что у меня, видно, начался бред: я слышу ваш голос, а вижу-то вовсе не вас, а господина Арамиса. 0-ох, сударь, велите послать за нашим капелланом...

- Успокойся, Мушкетон, я не видение, а живой человек из плоти и крови, - успокоил Арамис.

Мушкетон потрогал его за руку.

- Как, господин Арамис! Неужели это вы к нам пожаловали! И правда! Сударь, ах, сударь, значит, я еще жив и голова у меня не помутилась. Последние слова верного слуги были обращены к Портосу, также склонившемуся над поверженным.

- Похоже, ты отделался несколькими ушибами. Мушкетон, - смеясь, сказал Арамис, закончив осмотр. - Что с тобой приключилось? Ты упал с лошади?

- Это все тот проклятый олень. То есть упасть-то я, конечно, упал, да в том было бы полбеды.

- Что же составило вторую половину?

- Простите, сударь. Вторую половину чего?

- Твоих злоключений, разумеется. Ты же сам сказал - полбеды".

- Ах, сударь, конечно же! Видите ли, в моей голове словно бы что-то сдвинулось со своего привычного места, после того как он поддел меня своими... - Тут Мушкетон снова застонал, так как свежие воспоминания разбередили его чувствительную душу.

- Ты хотел сказать - "после того как свалился с лошади", - пробасил Портос, вполне успокоенный словами Арамиса относительно состояния своего верного слуги.

- Ох, сударь!

- Да, что же такое?!

- Эх, сударь!

- Мушкетон, ты испытываешь терпение господина д'Эрбле и мое.

- Постойте-ка, любезный друг, - перебил Арамис. - Давайте поможем нашему пострадавшему сесть.

Портос, видимо, был согласен с этим предложением, однако, вместо того, чтобы протянуть свою могучую длань и при" дать Мушкетону соответствующее положение, он повернулся к егерям, и те со всех ног бросились поднимать пострадавшего, без слов выполняя волю господина. Арамис понял эту немую сцену. Если ему, одиноко путешествующему монаху, можно было, не рискуя репутацией, поднимать упавшего с лошади слугу, то господину дю Баллону это не пристало. Егеря с превеликой осторожностью, и притом весьма почтительно, усадили Мушкетона на траву, прислонив его спиной к стволу вяза.

Однако страдалец застонал еще протяжнее и невнятно запротестовал, умоляя вернуть его в прежнюю позицию.

- Ох, сударь! Я прихожу в отчаяние оттого, что мне приходится отвечать двум достойнейшим дворянам столь непочтительным образом, то есть лежа, но уж лучше мне лежать, чем умереть от мучений.

- В чем все-таки дело, Мушкетон? Твои ушибы не так серьезны, чтобы умирать от них!

- Ах, сударь. Право, мне неловко...

- Мушкетон! - пробасил Портос. - Господин д'Эрбле с дороги и голоден. Если ты не скажешь, в чем дело, тотчас же, мы оставим тебя лежать на этой полянке, а сами отправимся в замок, пока не простыло жаркое.

Угроза возымела свое действие.

- Сударь, почтительнейше прошу вас приказать этим двум олухам отойти подальше, - краснея, проговорил Мушкетон. Краснеть, лежа животом на земле, дело неблагодарное, и Арамис с Портосом чуть было не расхохотались.

- Когда лошадь подо мной понесла, - с видимым усилием начал Мушкетон, и я почувствовал, что в седле мне долго не удержаться...

- Ты стал присматривать подходящее место, чтобы упасть помягче, не так ли? - улыбаясь, вставил Арамис. - Нельзя не признать, что тебе удалось отыскать очень милую полянку... И трава тут такая густая, словно ковер.

- Правильно, сударь. Если бы не этот проклятый олень...

- Олень?! - в один голос воскликнули Портос и Арамис.

- Ты видел оленя?! - добавил Портос чуть погодя, и в глазах его вспыхнул погасший было огонек охотничьего азарта.

- Нет, сударь.

Огонек замерцал, как слабенькое пламя свечи на сквозняке, и от охотничьего азарта осталась кучка пепла.

- Значит, ты не видел оленя?!

- Нет, сударь. Но я его почувствовал - это значительно хуже!

- Как так?!

- А так, сударь, что, когда я, привстав на стременах, ухватился за сук, способный выдержать меня, - вполне солидный, надежный сук вот этого самого дерева, позади послышался треск, словно через кусты продирался не один олень, а целое стадо диких кабанов, сударь... Я повис на этом самом суку, и вдруг... И вдруг проклятый олень.., кто, кроме него, мог бы поступить со мной так гнусно...

- Олень поддел тебя на рога, - догадался Портос.

- Вот это самое, сударь, - жалобно подтвердил Мушкетон. - Однако я позволю почтительнейше просить вас не говорить так громко. Этим бездельникам вовсе ни к чему знать, что...

- Что ты опять уязвлен в то же самое место, что и пять лет назад неподалеку от Бове? - громогласно осведомился Портос и расхохотался. - Ну, это дела прошедшие, - поспешил заметить Портос, опасаясь, как бы Арамис не вспомнил про "вывих", полученный им самим в Шантильи. - Нам следует позаботиться о Мушкетоне - этот недотепа опять взялся за старое. А я-то собирался взять его в поход.

Услышав слова Портоса о походе. Мушкетон закрыл глаза и застонал так, словно собирался вот-вот испустить дух.

- Думаю, Портос, нам придется обойтись без Мушкетона, в предстоящей экспедиции он будет скорее помехой, чем подмогой, особенно принимая во внимание его теперешнее состояние.

- Ну, что ж, милый Арамис, - согласился дю Валлон. - Мне кажется, самое лучшее, что мы можем сделать в данных обстоятельствах, это предоставить Мушкетона заботам двух моих ленивых слуг. Раз уж они упустили оленя, пусть хоть позаботятся о том, чтобы доставить в замок Мушкетона. Мы же поскачем вперед.

Так и поступили. Страждущий был оставлен на попечение егерей, которые принялись сооружать что-то вроде носилок, а Портос с Арамисом, пришпорив лошадей, выбрались на опушку и поскакали через луг к видневшемуся вдали замку.

Глава семнадцатая

О том, какую пользу можно извлечь из женского тщеславия

Оказалось, что госпожа дю Валлон уже дома и изволит беспокоиться. Эти сведения Портосу и Арамису сообщил лакей при входе в замок. Арамис, украдкой метнувший пронзительный взгляд на друга, с удивлением отметил про себя, что хозяин замка также не чужд умения изменять свой облик - Портос как-то разом усох и стал ниже ростом.

Ему не потребовалось для этого ни замены высоких каблуков на низкие, ни вложенной в костюм ваты, - средств, к которым с таким успехом прибегал Арамис в целях маскировки.

- Значит, мы условились? - тревожно спросил Портос, невольно понижая голос.

- Предоставьте все мне, - тихо отвечал Арамис, сопровождая свои слова ободряющим наклоном головы. - Только.., знаете ли, милый друг...