Владимир Бешанов - Год 1942 - «учебный». Издание второе

По плану операции наступил момент ввода в прорыв подвижной группы, состоявшей из 3-го кавкорпуса и 38-й стрелковой дивизии. Но из-за плохой организации управления эти соединения не успели сосредоточиться на исходном рубеже. Штабы соединений и штаб Тимошенко находились в отдалении от передовой — иногда их разделяли 20–30 км и более, радиосвязь работала безобразно, позывные частей перепутались, «и в этой общей сумятице всеобщего воодушевления мало кто догадывался, что управление войсками уже потеряно».

Тем временем с юга 6-я советская армия вышла на рубеж, отстоящий не более чем на 35–40 км от южных предместий Харькова.

Между тем отсутствие активных действий на других участках фронта и возвращение Рихтгофена позволило немецкому командованию беспрепятственно перебрасывать к местам прорыва свои резервы. Командир 6-го кавкорпуса генерал Носков сообщил, что на красноградском направлении противник ввел еще один полк, «теперь уже конников контратаковали два пехотных полка (!)». Интересно, что наши мемуаристы, оперируя с советской стороны дивизиями, корпусами и сотнями танков, подсчитывают каждый немецкий полк. Видимо, не зря, если три кавалерийских дивизии и танковая бригада отражают атаки двух германских пехотных полков.

Утром 15 мая Паулюс ввел в бой против 21-й армии 168-ю пехотную дивизию, переброшенную на автомашинах из Белгорода. На юге после упорных боев немцы отошли на западный берег реки Берестовой и взорвали мосты. К исходу дня из Полтавы на этот рубеж прибыла свежая 305-я дивизия. Таким образом, четыре дня войскам генералов Городнянского и Бобкина противостояли три пехотные дивизии противника.

Два последующих дня бои северной советской группировки носили в основном оборонительный характер. Немцы оказывали «бешеное сопротивление… предприняв несколько остервенелых контратак». Еще один штамп: «наши» сражаются героически, «враги» — остервенело. 17 мая «для отражения продолжающегося натиска на 28-ю армию» генерал Рябышев был вынужден ввести в сражение основные силы 3-го гвардейского кавалерийского корпуса. Теперь северная группа израсходовала все свои резервы, и 17 советских дивизий и 8 танковых бригад «героически» сдерживают «остервенелого» врага — пять пехотных и две танковые дивизии.

На юге возможность ввести в бой подвижную группу возникла только к вечеру 16 мая, когда 266-я дивизия полковника A.A. Таванцева переправилась через Берестовую и захватила плацдарм. Но из-за позднего паводка река сильно разлилась, а широкая заболоченная пойма, вязкие берега и дно делали ее серьезным препятствием для танков. Нужно было восстанавливать мосты, и генерал Городнянский отложил ввод танковых корпусов до утра. В это же время группа Бобкина форсировали реку и охватили с трех сторон Красноград. Немцы тем не менее четырьмя пехотными дивизиями еще удерживали свой последний рубеж.

Наступление левого крыла Юго–Западного фронта действительно поставило войска Паулюса в тяжелое положение. Но, с другой стороны, немецкое командование, имевшее достаточные силы, быстро оценило благоприятные стороны создавшегося положения. Гальдер убедил Гитлера, что армейская группа Клейста может нанести русским контрудар и тем самым превратить оборонительное сражение в победу германского оружия. Фюрер приказал Клейсту выдвинуть свою танковую армию на ударные позиции против южного фаса барвенковского выступа.

С 13 по 16 мая в полосу действий 57-й и 9-й советских армий были выдвинуты крупные силы, сведенные на этом участке в два армейских и один моторизованный корпус. 3-й мотокорпус имел в своем составе пять дивизий, в том числе 14-ю танковую и 60-ю моторизованную. Главные силы этого соединения сосредоточились на 20-км участке Петровка, Громовая Балка. 44-й армейский корпус в составе четырех пехотных и 16-й танковой дивизии занял позиции в районе Былбасовка, Соболевка. Западнее разместился 52-й корпус, из двух пехотных дивизий и 500-го штрафного батальона.

Советская разведка проглядела подготовку группы Клейста. О ее существовании, конечно, знали и даже поднимали вопрос о потенциальной опасности «краматорской группировки противника», но рассматривали его в чисто умозрительной плоскости. Как свидетельствует маршал Москаленко, при планировании Харьковской операции армейская группа Клейста, по существу, не принималась в расчет, «с ее стороны, по мнению командования 57-й и 9-й армий, разделяемому штабом фронта и направления, нельзя было ожидать активных действий в ближайшее время, тем более в направлении на север». Соответственно — и не ожидали.

С учетом того, что «нет реальной угрозы» со стороны противника в полосе действий правого крыла Южного фронта на барвенковском направлении, войскам Юго–Западного фронта было приказано 17 мая продолжить наступление на Харьков. На левом ударном крыле войска 6-й армии ночью восстановили на Берестовой разрушенные мосты, и с утра командующий начал вводить в действие 21-й и 23-й танковые корпуса. Танки вклинились в немецкую оборону на 12–15 км и в районе станции Власовка перерезали железную дорогу Харьков–Краснодар. Группа Бобкина продолжала биться за Красноград, она далеко оторвалась от тыловых баз и начала ощущать нехватку боеприпасов. Никто еще не подозревает, что сражение уже проиграно.

Удар группы Клейста оказался для 9-й армии и командования Южного фронта совершенно неожиданным, хотя именно отражение этого удара являлось единственной задачей генералов Малиновского, Харитонова и Подласа. На рассвете 17 мая после полуторачасовой артподготовки немцы перешли в наступление в полосе 9-й армии на двух направлениях: из района Петровки — на Барвенково и со стороны Славянска — на Долгенькую. Уже к 8 часам утра советская «оборона» была прорвана на обоих направлениях на глубину 6–8 км.

Германская авиация разбомбила вспомогательный пункт управления и узел связи армии в Долгенькой, здесь же проходил «прямой провод» от Малиновского к Подласу — так что и с 57-й армией у штаба фронта связи больше нет. Командарм-9 к полудню переехал на основной КП в Каменку, но и там враги «оборвали провода», а радиосредств не хватало, и генерал Харитонов вовсе перебрался на восточный берег Донца. Штаб 9-й армии потерял управление войсками, а вверенные его заботам части вынуждены были вести бои изолированно, без взаимодействия между собой и с резервами армии и фронта.

Здесь самое время остановиться и задаться вопросом, а где, собственно, созданная красными командирами «прочная оборона, развитая в глубину…» и прочая? Ведь совсем рядом немецкая пехота демонстрирует, что, закопавшись хорошенько в землю, одной дивизией можно успешно держать оборону против трех-четырех дивизий противника, и никакими танками эту пехоту из земли не выкуришь. Конечно, по числу бойцов советская дивизия уступала германской, но плотность немецкой обороны под Харьковом составляла 20–25 км на дивизию, в иных местах и поболее. У генерала Харитонова одна дивизия держала в среднем 10 км фронта, это не считая находившегося у него в тылу кавалерийского корпуса Плиева и трех танковых бригад.