Владимир Бешанов - Год 1942 - «учебный». Издание второе

Меры для укрепления боевого духа предлагались следующие: снимать с постов и отдавать под трибунал командующих армиями, корпусами и дивизиями, допустивших самовольный отход войск без приказа командования фронтом; рядовых паникеров и трусов истреблять на месте; сформировать в каждой армии заградительные отряды и «поставить их в тылу неустойчивых дивизий»; создать штрафные роты и штрафные батальоны.

В последующие два месяца было сформировано 193 заградительных отряда — по 3–5 в каждой армии, до 200 человек в отряде. Основной их задачей было «в случае паники и беспорядочного отхода расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнять свой долг перед Родиной». Согласно справке НКВД, с 1 августа по 15 октября 1942 года заградотрядами задержано 140 775 военнослужащих. Из них 3980 человек арестовано, 1189 человек расстреляно, 2961 — направлен в штрафные роты и батальоны, остальные — возвращены в свои части и на пересыльные пункты.

Подразделения штрафников создавались на основании Положения, введенного приказом НКО № 298 от 28 сентября 1942 года (утверждал Положение, кстати, Жуков). Их целью декларировалось «дать возможность провинившимся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, кровью искупить свои преступления перед Родиной отважной борьбой с врагом на более трудном участке боевых действий».

Штрафные батальоны предназначались для командиров и политработников старшего и среднего звена. Причем командиры и комиссары батальонов и полков могли быть направлены в штрафбат не иначе, как по приговору Военного трибунала фронта, прочие — просто приказом по дивизии или армии. В штрафные роты направлялись рядовые красноармейцы и младшие командиры приказом по полку, без всяких затей с трибуналами. Сюда же попадали осужденные за уголовные преступления с отсрочкой приговора и заключенные лагерей, изъявившие желание «искупить вину кровью». В 1942–1943 годах на фронт было отправлено более 157 тысяч бывших заключенных. Все штрафники подлежали разжалованию в рядовые и лишались наград на время «взыскания».

Командный состав штрафных подразделений назначался из числа «волевых и наиболее отличившихся в боях командиров и политработников», получавших неограниченную власть в отношении своих подчиненных. Так, командир штрафбата пользовался в отношении штрафников дисциплинарной властью командира дивизии и мог любого из них просто расстрелять на месте.

Ротация кадров происходила довольно быстро, но по разным причинам. Командиры и политработники менялись из экономических соображений: один месяц службы им засчитывался за шесть, а сроки выслуги в званиях сокращались наполовину по сравнению с другими офицерами действующей армии (а в действующей армии тоже действовали сокращенные сроки выслуги, поэтому за семь-восемь месяцев в штрафбате можно было вырасти от лейтенанта до подполковника).

Личный состав, по понятным причинам, тоже менялся крайне быстро. Срок наказания определялся не очень и большой — от одного до трех месяцев, после чего военнослужащий восстанавливался в званиях, наградах и правах. Но шансы на выживание были мизерны. Штрафбаты направлялись на «трудные участки», где имелись наиболее благоприятные условия для «искупления», и расходовались полностью в одной атаке или разведке боем. Основанием для досрочного освобождения и реабилитации служило ранение в бою (если повезет) или свершение чего-либо особо героического (как правило, посмертно).

На каждом фронте имелось от одного до трех штрафных батальонов (по 800 человек) и от пяти до десяти штрафных рот (по 150–200 человек). За войну через штрафбаты прошло 442 тысячи человек.

Ну и что? Крайние обстоятельства требуют крайних мер, это знали еще древние римляне. Ничего принципиально нового Сталин не придумал. Провалился блицкриг — и фюреру германской нации тоже пришлось насаждать у себя штрафные батальоны и заградительные отряды, дойдет в вермахте дело и до борьбы с дезертирами путем показательных расстрелов. Всей разницы, что делать они это будут культурно, без матюков.

После войны из идеологически-маразматических соображений советские партвожди решили сделать вид, что у нас всего этого не было, а был сплошной массовый героизм ради защиты «завоеваний социализма». Но это сегодня приказ № 227 производит впечатление жестокого, хотя и вынужденно. А чем он мог удивить бойцов и командиров Красной Армии тогда?

Ведь в августе 1941 года Сталин издал с такими же благими намерениями — борьба с трусами и укрепление дисциплины — гораздо более людоедский приказ № 270, который никто из мемуаристов не восхвалял. Его вообще старались не вспоминать. Этим документом, действовавшим вплоть до 1956 года, все военнослужащие, попавшие в плен, были объявлены изменниками и дезертирами, а семьи остальных становились заложниками пролетарского государства:

«Командиров и политработников… сдавшихся в плен врагу, считать дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших Родину дезертиров. Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на местеподобных дезертиров… семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи».

Многие военачальники и политработники из тех, кто желает быть «святее Папы», предлагали и гораздо более крутые меры. Например, незабвенный Г.К. Жуков, командуя Ленинградским фронтом, приказал расстреливать семьи (!)сдавшихся в плен военнослужащих, а поэт-борзописец Первомайский призывал к введению в армии «мер физического воздействия для укрепления дисциплины». Иосиф Виссарионович — просто слюнявый гуманист по сравнению с Георгием Константиновичем.

Бывшие заключенные советских лагерей и так «искупали вину» с первых дней войны, тогда же появились и заградотряды — генерал Сандалов расставлял их позади 4-й армии уже 25 июня 1941 года. Начальник Управления политпропаганды Юго–Западного фронта 17 июля 1941года доносил Мехлису: «…По неполным данным, заградотрядами задержано за период войны 54 000 человек…»

Пышным цветом цвели в РККА произвол, самочинные расстрелы и мордобой. Настолько, что пришлось издать приказ № 0391 «О фактах подмены воспитательной работы репрессиями». В нем признавалось, что в войсках «метод убеждения неправильно отодвинули на задний план, а метод репрессий в отношении подчиненных занял первое место; повседневная воспитательная работа в частях в ряде случаев подменяется руганью, репрессиями и рукоприкладством… Необоснованные репрессии, незаконные расстрелы, самоуправство и рукоприкладство со стороны командиров и комиссаров являются проявлением безволия и безрукости, нередко ведут к обратным результатам, способствуют падению воинской дисциплины и политико-морального состояния и могут толкнуть нестойких бойцов к перебежкам на сторону противника» .