Владимир Бешанов - Кроваво-Красная Армия. По чьей вине?

Генерал–лейтенант В.И. Морозов (1897―1964), командующий 11–й армией. Образование имел два класса сельской школы и многочисленные курсы. В первые два дня войны его армия была разбита вдребезги, сам Василий Иванович с мая 1943 года учил в тылу воевать других.

Генерал–майор Н.Э. Берзарин (1904―1945), командующий 27–й армией. Закончил свою учебу в десятилетнем возрасте. Военное образование получил на курсах «Выстрел». По всем критериям, даже с точки зрения здравого смысла, Берзарин ― нуль.

Генерал–лейтенант В.И. Кузнецов (1894―1964), командующий 3–й армией. Окончил гимназию и курсы, курсы, курсы. Вся его армия осталась в Волковысском котле, Василий Иванович сумел выбраться и получил новую армию.

Генерал–лейтенант К.Д. Голубев (1896―1956), командующий 10–й армией. Окончил ремесленное училище, Военную академию имени Фрунзе, Академию Генерального штаба. На самую мощную армию Западного фронта попал из преподавателей академии. Армия в 1941 году в полном составе оказалась в плену, Константин Дмитриевич из окружения вышел. Сталин доверил ему 13–ю армию, после нее ― 43–ю армию. Но в мае 1944 года его отозвали с командования и сделали уполномоченным Совнаркома по делам репатриации граждан.

Генерал–майор А.А. Коробков, командующий 4–й армией. Армия потерпела поражение, в конце июля 1941 года была расформирована, Александр Андреевич расстрелян по «делу Павлова».

Генерал–майор М.И. Потапов (1902―1965), командующий 5–й армией. Образование ― три класса сельской школы и Военная академия моторизации и механизации РККА им. И.В. Сталина. С должности командира мехбригады до командарма перепрыгнул менее чем за два года. Вместе с армией в сентябре 1941 года попал в окружение и оказался в плену.

Генерал–лейтенант И.Н. Музыченко (1901―1970), командующий 6–й армией. Общее образование ― два класса учительской семинарии, военное ― сплошные курсы. В командармы вырос за полгода с должности преподавателя кавалерийских курсов. В июле 1941 года попал в плен под Уманью вместе с остатками своей армии.

Генерал–лейтенант Ф.Я. Костенко, командующий 26–й армией. Окончил два класса сельской школы и, уже в генеральском чине, курсы усовершенствования высшего командного состава при Академии Генерального штаба. Федор Яковлевич

«не любил пускаться в рассуждения, если получен приказ. Его высоко ценили за твердость и точность в выполнении решений командования».

Погиб он в 1942 году в Барвенковском «мешке», куда вместе с Тимошенко завел четверть миллиона своих подчиненных.

Генерал–майор П.Г. Понеделин (1893―1950), командующий 12–й армией. Окончил Военную академию имени Фрунзе. Вместе с армией сдался в плен в Уманьском котле. За это после войны его сначала посадили, а потом расстреляли.

Еще один конармеец генерал–полковник Я.Т. Черевиченко (1894―1976) командовал 9–й армией. В автобиографии он раскрывает «секрет» особого факультета Академии, который он закончил, имея два класса сельской школы:

«В 1935 году сдал за десятилетку при Военной академии им. Фрунзе».

С 1943 года ― тыловой генерал. В апреле 1945 года генерал–полковнику доверили «порулить» стрелковым корпусом в Берлинской операции.

Таким образом, к 1941 году «провалились» ВСЕ сталинские «выдвиженцы». Иначе и быть не могло. Являясь всего лишь «винтиками» и «шестеренками» советской военной машины, они интересовали Сталина исключительно с точки зрения «надежности». Полная унификация. Незаменимых у нас нет!

«В чем сила армии?

― спрашивал в январе 1938 года Сталин у военной аудитории. И сам давал ответ:

― Иные думают, что сила армии в хорошем оснащении техникой, что техника–де решает все. Вторые думают, что армия крепка и вся ее сила в командном составе. Это также неправильно. Главная сила армии заключается в том, правильна или неправильна политика правительства в стране… При правильной политике даже средние командиры могут сделать гораздо больше, чем самые способные командиры буржуазных государств».

По сравнению с казненными военачальниками, новые имели лишь одно, да и то лишь с точки зрения диктатора преимущество ― знали свое место, были запуганы до смерти. Маршал Жуков, при Хрущеве рассказывавший байки про то, как Сталин воевал по глобусу, а он, Жуков, дверь к нему в кабинет чуть ли не ногой открывал, будучи на пенсии, в приватной беседе о Верховном честно сказал:

«Он был страшен».

От иностранцев красные командиры теперь шарахались как черт от ладана. На совещании начальствующего состава в апреле 1940 года командующий войсками Ленинградского округа Мерецков жаловался на то, что командиры отказываются от выполнения разведывательных заданий за границей. И боялись советские офицеры не коварной вражеской контрразведки и не застенков румынской сигуранцы:

«Командиры боятся идти в такую разведку, ибо они говорят, что потом запишут, что они были за границей. Трусят командиры».

Смертельно опасно стало проявлять любую инициативу. Инициатива ― признак того, что ты мыслишь не так, как начальник, имеешь свое суждение, а может, считаешь себя умнее. А не враги ли тебя надоумили искажать «генеральную линию»?

Как это часто бывает, не имеющие достаточного опыта, не отягощенные образованием, скороспелые «сталинские полководцы», заняв генеральские должности и получив соответствующие материальные блага, в большинстве своем совершенно остановились в развитии. Уверовав, что самые высокие посты им достались по заслугам, они ничему учиться не желали, всячески выказывая презрение к «образованным». Чем примитивнее было мышление стратега–самородка, тем сильнее взыгрывало в нем желание самоутвердиться, унижая нижестоящих. К примеру, Жуков «академиев не кончал», зато с удовольствием бросал в лицо прибывшему в его подчинение выпускнику: «Так и знал. Что ни дурак, то выпускник академии».

Кстати, для выращивания командиров и работников штаба высшего звена управления в ноябре 1936 года была воссоздана Академия Генерального штаба. Однако подготовка ее питомцев страдала значительными пробелами. Во–первых, из–за того, что по–прежнему приходилось учитывать «особенности» обучаемых. Во–вторых, ввиду массовых досрочных выпусков для заполнения освободившихся вакансий. В–третьих, в годы Большого Террора было репрессировано более трех тысяч преподавателей военных учебных заведений, что привело к снижению качества обучения.

Например, одним из слушателей первого набора был зачислен без экзаменов командир 29–го кавалерийского полка 5–й кавдивизии М.И. Казаков, уже успевший с тремя классами церковно–приходской школы превзойти все науки в Военной академии имени Фрунзе. Настораживает тот факт, что, даже будучи генералом армии, Михаил Ильич думал, будто Академию Генерального штаба изобрели большевики: