Игорь Пыхалов - СССР без Сталина: Путь к катастрофе

Пройдёт всего лишь несколько месяцев, и партия вновь укрепит свою связь с народом. Произойдёт это в июне 1962 года в городе Новочеркасске.

«Что было бы с партией и страной, если бы не был осуждён культ личности, не преодолены его вредные последствия и не восстановлены ленинские принципы партийной и государственной жизни? — с пафосом вопрошал Хрущёв. И сам же отвечал. — Это грозило бы отрывам партии от масс, от народа, серьёзными нарушениями советской демократии и революционной законности, замедлением экономического развития страны, снижением темпов коммунистического строительства, а следовательно, и ухудшением благосостояния трудящихся. В области международных отношений это привело бы к ослаблению позиций Советского Союза на мировой арене, к ухудшению отношений с другими странами, что было чревато серьёзными последствиями». [258] Там же. С.103.

Всё, чем стращал Хрущёв делегатов съезда, вскоре сбылось, причём именно благодаря «преодолению культа личности». Не тот прогноз поставил Никита Сергеевич своей родной партии, и совершенно не от той болезни её лечил.

Порой Хрущёв даже не понимал, что говорит. По существу, он обличал самого себя:

«Большой ущерб нашему делу наносят зазнавшиеся руководители. Среди них чаще всего можно встретить людей, которые беззаботно относятся к повышению своей деловой квалификации, идейно-политического уровня и поэтому нередко сползают на позиции беспринципности, превращаются в деляг и пустозвонов» . [259] Там же. С.116.

Пройдёт ровно три года, и самые близкие соратники по партии навесят на горячо любимого ими «верного ленинца» Хрущёва ярлык звонаря.

Но сейчас Никита Сергеевич требует от делегатов: «… партия должна принимать все необходимые меры, чтобы путь культу личности был закрыт навсегда» . [260] Там же. С.253.

Начался конкурс «страшилок». Заранее подготовленные ораторы делали всё возможное, чтобы у делегатов от страха тряслись поджилки.

Фурцева Е.Л., министр культуры СССР: «С вершины, которой мы достигли, ясно видны и тот путь, который мы прошли, и та страшная пропасть, в которую нас толкали фракционеры Молотов, Каганович, Маленков, Ворошилов, Булганин, Первухин, Сабуров и примкнувший к ним Шепилов. Скажем прямо — это были опасные для нашей партии дни» . [261] Там же. С.394.

Микоян А.И., член Президиума ЦК КПСС: «Победа же антипартийной группы привела бы к расправе со всеми активными сторонниками XX съезда методами, которые партия никогда не может забыты . [262] Там же. С.449.

Под «активными сторонниками XX съезда» Микоян подразумевал таких наиболее беспринципных «партайгеноссе», как Хрущёв, Суслов, Шверник. Ну и, конечно, себя.

Малиновский Р.Я., министр обороны СССР: «У нас, у военных, есть особый счёт к участникам антипартийной группы. Я вижу в этом зале крупных военачальников, которые безвинно сидели в тюрьме и подвергались пыткам» . [263] Там же. Т.II. С.120.

Ильичёв Л.Ф., зав. отделов пропаганды и агитацииЦК КПСС: «Идеология культа личности — антиленинская идеология. По существу своему она разрушительна» . [264] XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза. 17–31 октября 1961 года. Стенографический отчёт. В 3-х т. Т.II. М., 1962. С.182.

Сатюков П.А., главный редактор газеты «Правда»:«Давно оторвавшиеся от жизни партии и народа, эти кабинетные политиканы разучились разговаривать с народом, не находили общего языка с массами. Вот почему они пытались сохранить, зацементировать методы руководства, сложившиеся в период культа личности Сталина. Это было подражание человеку, который при их помощи, при их подхалимском усердии поставил себя в положение какого-то заоблачного небожителя.

Годами молчал Сталин, никуда не выезжая, ни с кем не беседуя, и молчал не случайно. В последний период жизни он всё больше отрывался от партии и народа, не знал и не хотел знать, чем живут советские люди, какие вопросы их волнуют…

Годами не созывались съезды партии и Пленумы ЦК. (И правильно! Лучше вообще не созывать съезды, чем созывать такие, как XX и XXII. — И.П., И.Д.) Наиболее активные деятели партии не могли, не имели права выступать по вопросам, выдвигаемым жизнью. А если кто и пытался ставить такие вопросы, его грубо одёргивали. Уже говорилось относительно выступлений видных деятелей нашей партии по различным вопросам хозяйственного строительства, и вы знаете, какие меры репрессивного характера принимались против них со стороны Сталина». [265] Там же. С.350.

Не побрезговал Сатюков даже такой, в общем-то, незначительной фигурой, как Д.Т. Шепилов, вылив на него здоровенный ушат помоев:

«Подсчитав, что в момент острой антипартийной борьбы группа фракционеров получила некоторое арифметическое большинство в Президиуме ЦК, Шепилов решил грязными и подлыми интригами выслужиться перед заговорщиками и тем самым сделать себе карьеру. О таких карьеристах, для которых нет ничего святого, кто держит нос по ветру, в народе справедливо говорят: «Где прыжком, где бочком, где ползком, а где и на карачках». Так на карачках ползал перед главарями антипартийной группы карьерист Шепилов. Подобных людей нельзя подпускать и на пушечный выстрел к нашему великому, священному партийному делу! Подумайте только: на июньском Пленуме ЦК выяснилось, что у Шепилова была книжечка — своеобразный кондуит его подлости, куда он заносил разные сплетни о руководящих работниках. Он наушничал, пытался ссорить между собой членов Президиума, за что и был назван на Пленуме политической проституткой.

Полностью присоединяясь к делегатам, которые заявляли, что главарям антипартийной группы не место в рядах партии, я думаю, что не место в партии и примкнувшему к ним! (Аплодисменты)». [266] Там же. С.355.

Такое нагнетание страстей закономерно должно было завершиться эффектной и внушительной концовкой. «Если в первом акте на стене висит ружьё, то в третьем акте оно должно выстрелить», — таков закон театральных постановок. В спектакле под названием «XXII съезд КПСС» «ружьё» выстрелило на двадцать третьем заседании (30 октября 1961 г., утреннее).

Как поступить с мёртвым Сталиным, партийной верхушка, конечно же, решила заранее. Но всё это следовало оформить по-театральному, зрелищно и впечатляюще. Необходимо было представить дело так, что искоренения «сталинского духа» якобы требует вся партия, весь рабочий класс («гегемон!»), весь советский народ. А «глас народа — глас божий». Вряд ли можно назвать случайным и то обстоятельство, что на двадцать третьем заседании председательствовал Н.М. Шверник, член комиссии по похоронам И.В. Сталина в марте 1953 года.