И Фроянов - Погружение в бездну (Россия на исходе XX века)

675

конца написано моей рукой. Несмотря на все комичные недоразумения, общая атмосфера этого дня - чувство глубокой тревоги. По-моему, все участники переговоров прекрасно понимали и неизбежность предлагаемого решения, и огромную ответственность, которую берут на себя те, кому его придется принимать. Больше всех, как мне кажется, переживал, волновался С.Шушкевич. В его словах звучал лейтмотив: мы маленькая страна, примем любое согласованное решение России и Украины. Но вы-то, большие, все продумали? Когда я принес напечатанный наконец документ, Б.Ельцин, Л.Кравчук и С.Шушкевич в ожидании бумаги уже собрались, начали предварительный разговор. Ознакомившись с ней, довольно быстро пришли к согласованному выводу - да, это и есть выход из тупика. Согласившись в принципе, стали обсуждать, что делать дальше. Борис Ельцин связался с Нурсултаном Назарбаевым, Президентом Казахстана, попросил его срочно прилететь. Было важно опереться на поддержку и этого авторитетного лидера. Нурсултан Абишевич обещал, но потом его самолет сел в Москве и он, сославшись на технические причины, сказал, что прилететь не может. Напряжение нарастало. Ведь речь шла о ликвидации де-юре распавшейся де-факто ядерной сверхдержавы. Подписав документ, Б.Ельцин в присутствии Л.Кравчука и С.Шушкевича позвонил Е.Шапошникову, сказал о принятом решении, сообщил, что президенты договорились о его назначении главнокомандующим объединенных вооруженных сил Содружества. Е.Шапошников назначение принял. Потом последовал звонок Джорджу Бушу, тот выслушал, принял информацию к сведению. Наконец звонок М.Горбачеву и тяжелый разговор с ним. Возвращаясь самолетом в Москву в этот декабрьский вечер 1991 года, я все время думал: а мог ли Горбачев в ответ на подписанное соглашение попытаться применить силу и таким образом сохранить Советский Союз? Разумеется, окончательный ответ так и останется неизвестным. И все-таки, мне кажется, в то время такая попытка была бы абсолютно безнадежной. Авторитет Горбачева, как, впро

676

чем, и авторитет всех союзных органов управления, стал абсолютно призрачным, армию, которую столь часто подставляли, вряд ли можно было сдвинуть с места''.1

Мы привели довольно пространную выдержку из рассказа Гайдара не ради каких-то литературных его достоинств. Резон здесь иной: тщеславный и болтливый рассказчик, если внимательно проанализировать сказанное им, высвечивает вещи, возникающие на подсознательном уровне и отнюдь не желательные для разглашения. Иными словами, внутренний анализ текста открывает то, что читается между строк. Однако прежде чем извлечь скрытые под внешним повествовательным слоем глубинные мотивы гайдаровского рассказа, поговорим об участниках разработки и подписания Беловежского соглашения, а также об их отношении к происходящему.

Едва ли можно сомневаться в том, что роль представителей России, Украины и Белоруссии в беловежском сговоре была различной. ''Солировали'' в нем, конечно, ''россияне'', поскольку Россия являлась самой мощной и влиятельной республикой в составе Союза и от российского руководства зависело, как пойдет дальнейшее развитие событий. Со стороны России, как свидетельствует внук детского писателя, в беловежской встрече участвовали Б.Ельцин, А.Козырев, С.Шахрай и сам Е.Гайдар. К ним надо присовокупить В.Илюшина и М.Полторанина. ''Все они, - утверждает О.А.Платонов, - являлись агентами влияния США, прошедшими соответствующую подготовку и согласовывавшими свою деятельность с пожеланиями американской администрации''.2 Многие из них, как считает О.А.Платонов, связаны с масонскими и мондиали-стскими структурами.3 Если это так, то заранее можно было

----------------------------------------

1 Гайдар Е. Дни поражений и побед. С. 148-150.

2 Платонов О.А. Терновый венец России. История Русского народа в XX веке Т.2. С.633.

3 Платонов О.А. 1) Терновый венец России. Тайная история масонства 1731-1996. М., 1996. С.405-406, 425^26, 430, 434; 2) Терновый венец России. История Русского народа в XX веке, Т.2. С886, 888, 909.

677

сказать, с какими предложениями отправятся на беловежский ''снем'' эти лица.

Политика разрушения Союза, проводимая Ельциным, соответствовала планам националистически настроенного руководства Украины, и ее представители на встрече в Беловежской пуще, возглавляемые Л.Кравчуком, быстро нашли общий язык с ''россиянами''. Им ''подтанцовывал'' С.Шушкевич. Впрочем, согласие тройки по части планов развала Союза возникло ранее декабря 1991 года.' Особенно ''спелись'' Ельцин и Кравчук. Они, как явствует из рассказа Гайдара, солидарно выступили с идеей создания СНГ взамен СССР, заставив сильно поволноваться С.Шушкевича. Это волнение и неуверенность Шушкевича в том, что Ельцин и Кравчук хорошо ''все продумали'', указывает, по крайней мере, на два обстоятельства. Во-первых, в определенной мере проясняется роль в данном случае Шушкевича, который шел вслед за Ельциным и Кравчуком, уступая как бы их настояниям. Во-вторых, колебания Шушкевича, отражают, кажется, опасения белорусского лидера относительно того, какой будет реакция Центра на беловежский сговор. Сами же опасения говорят, что союзная власть еще имела достаточно сил, чтобы как следует ''тряхнуть'' зарвавшихся сепаратистов. Невольно подтверждает это и Гайдар, выражая тревогу по поводу ''все более опасного вакуума в управлении силовыми структурами''. Что означает названный ''вакуум'', догадаться нетрудно. Речь, по-видимому, идет не столько о том, что ''силовые структуры'' все более становятся неуправляемыми, сколько об отсутствии в руках у Ельцина рычагов управления ''силовыми структурами'' и средств контроля над ними. Вот почему первым из тех, кому позвонили заговорщики, подписав документ, был министр обороны СССР Е.Шапошников. ''Беловежское трио'' сгорало от нетерпения узнать, как отнесется к происшедшему в Виску-лях главный военный страны. Поэтому Ельцин говорил с Ша

--------------------

1 Горбачев МС. Размышления о прошлом и будущем. С. 154.

678

пошниковым в присутствии Кравчука и Шушкевича. Министр налету подхватил брошенную ему кость - пост главнокомандующего объединенными вооруженными силами Содружества. Он снова, как и в августе 1991 года, нарушил присягу и воинский долг. Но и готовность Шапошникова к сотрудничеству не внесла в ряды заговорщиков полного успокоения.

Е. Гайдар, как мы знаем, находился в тревожном состоянии на протяжении всего летного времени, когда возвращался в Москву. Мысли, преследовавшие его в самолете, очень показательны. Он только что пережил событие, переворачивающее многовековую историю России. Казалось, о чем еще размышлять, как не об этом огромной важности событии?! Но Гайдар думал только об одном: применит Горбачев силу или нет. Его утешало то, что ''армию, которую столь часто подставляли, вряд ли можно сдвинуть с места''. О чем все это говорит? Конечно, о животном страхе перед применением силы со всеми вытекающими последствиями для беловежских заговорщиков, т.е. арестом. А из этого следует, что такая возможность все-таки была. Примечательна надежда Гайдара на то, что армию не сдвинуть с места, поскольку ее часто подставляли. Тут приоткрывается смысл предшествующих многочисленных подставок и дискредитации армии, породивших у военных нежелание вмешиваться в политику и тем самым нежелание участвовать в общественно-политической жизни страны.