Ю Фельштинский - Крушение мировой революции - Брестский мир

Тогда, он говорит, это был секрет, а теперь это известно всем.

Поэтому об этом можно говорить откровенно. В 1914 году, при

начале войны, Германия заключила с Турцией договор, по кото

рому в случае германской победы Турция получала все Закавказье

и Дагестан, за исключением Грузии. [...] Теперь этот договор

осуществляется. По этому договору [...] Германия брала на себя

защиту независимости Грузии. Теперь [...] Германия осуществ

ляет свою защиту, расставляя свои пикеты по границам Грузии,

и не позволяет Турции вторгнуться в пределы Грузии. Когда же я

ему [указал на] [...] ультиматум, предъявленный вчера ночью

Турцией о том, что Грузия должна пропустить по своим дорогам

турецкие войска и уступить Турции Ахалцинский и Ахалкалак

ский уезды, Габаев сказал, что это вздор, никакого такого ульти

матума нет и что Германия не позволит Турции предъявлять

подобные ультиматумы. [...] Он сказал, что по настоянию Герма

нии Турция стала перебрасывать свои войска из Батума пешим

порядком на Ардануч, Ардаган, Каре, чем доказывается, что они

хотят оставить в покое западную ветку [Военно-Грузинской] до

роги. Еще одно доказательство он приводил. Летом прошлого года

Германия предлагала грузинам освободить 20 тыс. пленных грузин

с тем, чтобы грузины, вооружив их, послали в Трапезунд. Герма

ния говорила, что благодаря революции русские войска неизбежно

уйдут с фронта и что тогда по мере отхода русских войск от

Трапезунда грузинские войска, замыкая шествие, остановились

бы на Чорохе и сумели бы отстоять границы Грузии 14 года. Таким

образом, уже в прошлом году Германия была уверена, что русская

армия разойдется по домам и сама предлагала возможность актив

ной борьбы с Турцией в оттаивании границ Грузии. Но [...]

руководители грузинской политики [...] отнеслись недостаточно

серьезно к этому предложению и нам теперь пришлось потерять

Батум, который, впрочем, мы сумеем вернуть на международной

конференции после окончания войны" (АИГН, 17/9. Записано

Ю. Ф. Семеновым, с. 1-2).

55 Уратадзе. Образование и консолидация, с. 76.

339

Об экономических и военно-политических интересах Германии в

Грузии свидетельствует одно из донесений Людендорфа от 9 июня

1918 года германскому статс-секретарю по иностранным делам.

Из него также следует, что Германия намеревалась противостоять

в Закавказье наступательной политике Турции: "Необходимо

признать грузинское государство и защищать его. [...] Если Гру

зия станет нашей передовой базой, то можно надеяться, что кав

казская территория постепенно будет умиротворена и мы сможем

вывозить оттуда сырье, в котором так нуждаемся. [...] Мы должны

руководствоваться принципом, что Турция не должна препятст

вовать формированию грузинской армии и поставке сырья с Кав

каза. Если турки займут линию Тифлис -- Баку и сам Баку, мы

будем рассматривать это как враждебное выступление, как окку

пационный акт, который может привести к разрушению местной

нефтяной промышленности".

В связи с этим в середине июня 1918 года на Кавказе была

"объявлена поголовная мобилизация армян" (Мобилизация армян

-- Голос Киева, No 54, пятница, 21 июня 1918).

В письме в Международное социалистическое бюро представители

грузинской социал-демократии писали по этому поводу следую

щее: "В сложившейся исторической обстановке единственной си

лой, которая могла нам помочь, оказалась Германия. Турки,

войска которых с четырех сторон наступали на нашу столицу,

заставили нас согласиться на передачу им наших железных дорог.

Германия только могла избавить нас от мертвой петли этого

соглашения при условии передачи ей контроля над нашей желез

нодорожной сетью. Мы знаем, насколько тяжело это условие, но

у нас не было другого способа избавиться от турецкой оккупации.

Мы подписали договор с Германией, разрешили ей распоряжаться

нашими железными дорогами, предоставили ей экономические

права, которых она добивалась, приняли к себе их полки и выго

ворили себе лишь защиту от Турции и невмешательство в наши

внутренние дела. Оба условия были выполнены Германией". (Ге

лейшвили. Красная книга, с. 226-227).

Современник отмечает: "Дело шло довольно успешно, и бакин

ская Красная гвардия доходила до Кюрдамира" (АИГН, 148/4, с.

1-6).

По другим сведениям, англичан было до 1500 человек (там же,

с. 6). В первые же дни пребывания англичан в Баку главнокоман

дующий английскими войсками в Северной Персии генерал Дан

стервиль опубликовал воззвание: "Декларация британского пра

вительства народам России. Энзели. Принята 26 августа 1918

года. Мы, как друзья ваши, приходим, чтобы помочь вам избегнуть

раздробления и гибели от руки Германии [...]. Наши войска

340

вступают в Россию только, чтобы помогать вам в вашей борьбе против Германии" (АИГН, 17/19, с. 6).

61 В обороне города участвовали и русские несоветские части. В

одной из корреспонденции того времени говорилось:

"В это время [...] через Персию эвакуировался в Россию [...] русский отряд полковника Бичерахова, действовавший совместно с англичанами. Этот отряд [...] был отправлен в Баку для укрепления фронта I...]. Бичерахов командовал Красной армией 6-22 июня, а затем командовал лишь своим отрядом. Ввиду выяснившейся невозможности работать с большевиками сам Бичерахов в августе пробился на север и занял Дербент и Петровск. В Баку оставалась все же сформированная им бригада, принявшая участие в обороне города после прихода англичан" (АИГН, 148/4).

АИГН, 17/19, с. 7. Недолго оставалась гарантом независимости

Грузии и Германия. 22 октября, в преддверии крушения герман

ских армий и подписании перемирия на Западном фронте, гер

манское верховное командование подписало директиву о выводе

немецких войск из Грузии.

Вместе с союзниками 17 ноября в Баку ввел Каспийскую флоти

лию и свои части Бичерахов, выбитый перед тем из Петровска.

Флотилия, впрочем, была англичанами разоружена.

341

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

МИР, КОТОРОГО НЕ БЫЛО: УКРАИНА

В последовавшие после ратификации Брестского мира недели Ленин продолжал оставаться объектом резкой критики. Его критиковали враги и друзья, союзники и оппоненты. Критика в адрес Ленина и Брестского мира перестала зависеть от партийных или политических позиций. Ленин завел партию в тупик, из которого, казалось, не было выхода. Но с необъяснимым для посторонних упрямством Ленин продолжал защищать "передышку". Казалось, он не видел того, что происходит вокруг, не слышал, что говорилось другими. "В наиболее острые моменты, -- писал о Ленине Троцкий, -- он как бы становился глухим и слепым по отношению ко всему, что выходило за пределы поглощавшего его интереса [... ]. Он верил в то, что говорил"1. Эта несокрушимая вера не подходила под понятие "самоуверенность". Она была чем-то большим, не поддающимся ни осмыслению, ни логике. Ленин не видел пути, по которому шел сам и вел других. Однако каждый свой следующий шаг он видел отчетливо. Его охватывала паника или вдруг -- необъяснимый оптимизм, в зависимости от того, перед кем он выступал, какие цели преследовал выступлением. Но каждый раз -- или только казалось так окружающим -- он верил в то, что говорил. И эта вера захватывала, опьяняла, гипнотизировала. Так вело его шаг за шагом, слепо. Как иначе можно было объяснить согласие Ленина на отторжение Украины?