Ю Фельштинский - Крушение мировой революции - Брестский мир

при голосовании по аграрным вопросам. (Ленин. ПСС, т. 35,

с. 103.) Косвенным доказательством тактического сговора слу

142

жат январские события. Сразу же после разгона Учредительного собрания большевики выступили против перенесения ряда положений "Инструкции" в закон о социализации земли, а сами земельные комитеты как самостоятельные учреждения по требованию большевиков были распущены и заменены земельными отделами Советов. Но в самих сельских Советах количество левоэсеровских функционеров было значительным, чего нельзя было сказать о сельских функционерах партии большевиков. Практическая работа по реализации эсеровского декрета "О земле" также лежала на партии левых эсеров. Это подтверждают как советские, так и западные историки. Луцкий пишет: "Непосредственное осуществление советской аграрной политики проходит через находившийся в руках левых эсеров наркомзем" (Вопросы истории, 1947, No 10, с. 28).

14 декабря фракция ПЛСР во ВЦИК высказалась за проект

декрета о национализации банков: "Мы присутствуем при нача

ле экспроприации экспроприаторов, здесь не может быть двух

мнений. Мы готовы всемерно поддержать товарищей большеви

ков". Устами Штейнберга ПЛСР поддержала большевиков и по

вопросу о внешней политике. (Протоколы II созыва, с. 149-150,

155). Вместе начали две партии работу по созыву социалисти

ческой конференции левых интернационалистов Европы.

Вот как комментировал это событие несколько позже Чернов:

"Происходит насильственный роспуск Петроградской'думы за

ее эсеровское большинство. Партия [эсеров] признает роспуск

незаконным и отказывается участвовать в перевыборах. Отще

пенцы [левые эсеры], воображая и публично заявляя, что боль

шинство было когда-то партии дано их голосами, собираются

занять место, брошенное партией, производят собственную "чи

стку" имен кандидатов, идут на перевыборы и терпят жалкий

провал" (АИГН, 382/2, с. 32).

Ленин, ПСС, т. 41, с. 57. Цитата 1920 года.

Свердлов указывал на это достаточно откровенно: "В течение

долгого времени, -- сказал Свердлов, -- нам совершенно не

удавалось заложить какой-нибудь прочной основы для нашей

работы в организациях крестьянства [...]. Когда создался Второй

крестьянский съезд [...] победа оказалась на стороне левых

эсеров, приехавших с мест" (Свердлов. Избранные статьи и

речи, с. 79).

143

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

НАЧАЛО ПЕРЕГОВОРОВ В БРЕСТЕ

В революционную Россию Троцкий возвращался из Канады и не имел отношения ни к проезду революционеров через Германию, ни к немецким деньгам. К большевикам он примкнул незадолго до Октябрьского переворота, а потому всегда ощущал приоритет Ленина и в критические моменты революции соглашался быть его верным оруженосцем. Троцкому важна была революция. Ленину важна была власть. Уже в сентябре (скрываясь в Разливе) Ленин требовал немедленной организации переворота, хотя, по мнению Троцкого, переворот произвести было тогда невозможно, так как не был создан еще Военно-революционный комитет, главный инструмент восстания. Ленин предлагал готовить переворот силами партии. На это член ЦК В. П. Ногин заметил, что призывать к восстанию в сентябре значит повторить июльские дни1, потерпеть поражение и рисковать разгромом всей партии. ЦК посчитал предложение Ленина авантюрой и отверг его. Чтение политического доклада на Втором съезде Советов было поручено Троцкому (Ленин должен был подготовить лишь "тезисы" по вопросам о земле, войне и власти2).

Ленин уже готов был увидеть в Троцком конкурента на руководство революцией. Однако в ночь большевистского переворота Троцкий сдал Ленину главный и самый трудный экзамен: организовав захват власти в городе Петроградским советом, он, видимо, спас не только большевиков, как партию, но и Ленина. Утром 24 октября "распространился слух о том, что правительство Керенского решило арестовать всех главарей большевиков и вообще принять против них самые решительные меры"3. На вечернем заседании Временного совета Российской республики (Предпарламента) 24 октября Керенский публично называл Ленина "государственным изменником" и открыто признал,

144

что "Временное правительство твердо решило подавить большевизм и что все меры приняты против готовящегося выступления"4. Большевики, пишет один из очевидцев событий, были этим "очень обеспокоены". В 3 часа дня 25 октября Рязанов безуспешно пытался выяснить в Смольном, действительно ли "правительство решило арестовать нсех большевиков". Ясного ответа Рязанов не получил. I роцкий поэтому не стал рисковать и выступил не 26 ок-тября, приурочивая переворот ко дню открытия съезда Советов вечером 25-го, а на сутки раньше. Именно этим можно объяснить тот факт, что большевики, которым принадлежало большинство на съезде Советов и которые знали о предстоящем провозглашении съездом низвержения Временного правительства и перехода всей власти к Советам, решили не дожидаться открытия съезда. Заговорщики и правительство поменялись ролями: вечером 25 октября уже ходил слух о том, что большевики намерены "арестовать весь состав правительства, а в первую голову Керенского"^.

Захватив власть, Троцкий уступил ее Ленину, прождавшему весь период подготовки переворота в Разливе и на конспиративных квартирах и неожиданно для'всех появившемуся публично лишь на Втором съезде Советов, уже после захвата власти, в неузнаваемом виде -- бритый, без бороды и усов6. Грим и парик настолько изменили Ленина, что узнать его было невозможно даже тем, кто был с Лениным хорошо знаком7. Революционер, в момент восстания прячущийся по конспиративным квартирам под гримами и париками8, мог бы не рассчитывать на такую милость со стороны Троцкого. Но тот уступил Ленину власть в обмен на вхождение в большевистскую организацию -- так хотелось Троцкому стать частью этого побеждающего слова -- большевизм.

Однажды признав лидерство Ленина, Троцкий оста

вался лоялен ему и большевистской партии. Ленин же,

умевший влюбляться в нужных ему людей (даже и в тех,

кого раньше мог величать "иудушкой")9, ценил Троцкого

зa его преданность революции и готовность пожертвовать

личной властью ради интересов дела. Про себя Ленин слиш- 145

ком хорошо знал, что добровольно никогда не уступил бы руководства правительством. Он просто терял интерес к делу, если руководящая роль не принадлежала ему. В этом заключалась необыкновенная сила его личности. Но в этом была и очевидная слабость Ленина как революционера. На переговорах в Брест-Литовске Ленин не был для немцев соперником: ради сохранения собственной власти он заключил бы с немцами сепаратный мир на любых условиях (что он и сделал в марте). Переговоры должны были вести те, кто ничем не был обязан германскому правительству. Более правильной -- с точки зрения интересов революции -- кандидатуры, чем бывший небольшевик Троцкий, трудно было сыскать: наркоминдел отправился на переговоры, зная, что лично его немцам шантажировать нечем11*.