Ю Фельштинский - Архив Троцкого (Том 1)

рактера этой речи. Наши указания на гибельный курс Чен Дусю назывались тогда возмутительной клеветой на китайскую компартию. Об этом тов. Лозовский позабыл.

4. По поводу объединения Ухани с Нанкином тов. Лозов

ский пишет: "Что означает восстановление единства Гоминь

дана? Оно означает создание единого фронта всей буржуазии

против рабоче-крестьянского движения".

Что правда -- то правда. Но ведь нас учили, что Гоминьдан есть своеобразная организация, свойственная своеобразным условиям Китая, в своеобразной мировой обстановке. Бухарин еще где-то на Голландских островах нашел некоторое подобие гоминьдановского своеобразия. Но официальные теоретики не замечали главного, т. е. того, что Гоминьдан есть партия китайской буржуазии в эпоху революции; что Гоминьдан -- и в этом его главное своеобразие -- эксплуатирует угнетенное положение Китая для более полного обмана рабочих и крестьян. А наши официальные теоретики помогали в этом Гоминьдану всеми силами, прикрывая его работу знаменем Коминтерна и обязывая китайскую компартию подчиняться чанкайшистской дисциплине.

Таким образом, поскольку Лозовский касается вчерашне

го дня, ему приходится -- волей-неволей -- признать, что ли

ния официального руководства никуда не годится. Сам Лозов

ский считает, по-видимому, себя не ответственным за эту

линию, ввиду того что он на несколько градусов левее Марты

нова. Но несамостоятельность позиции самого Лозовского

обнаруживается прямо-таки убийственно, как только он пере

ходит к анализу нынешнего революционного движения

и к попыткам наметить для него перспективу.

Лозовский пишет: "Особенностью нынешнего положе

ния Китая является исключительно быстрая смена периодов,

этапов и буквально кинематографическая смена событий".

Эта же мысль повторяется почти дословно и дальше. Встречалась она не раз и раньше в писаниях официальных "теоретиков" китайской революции. Когда иностранных сторонников официальной линии (напр., Крейбиха293) припирали к стене, указывая на безвыходные противоречия писаний Бухарина, они в ответ лепетали, что противоречий, собственно, нет, а есть кинематографическая смена событий.

Кинематографическая смена -- это смена произвольная, такая, которую нельзя предвидеть и которая поэтому застигает врасплох. Что официальные теоретики китайской революции застигаются каждой сменой событий врасплох -это бесспорно. Но ход событий китайской революции в основе своей вполне закономерен, обусловливается движением многомиллионных масс и взаимоотношением классов и именно поэтому не может быть "кинематографическим". Так, шанхайский переворот Чан Кайши был вполне закономерен, его можно было предвидеть. Оппозиция его предвидела и предсказывала. Не кто иной, как Сталин, за несколько дней до переворота ручался за Чан Кайши и ручался за свою способность использовать Чан Кайши -для того шанхайский переворот должен был явиться кинематографическим событием. Кто, как Сталин, провозглашал левый Гоминьдан призванным вождем аграрной революции, тот должен был для объяснения контрреволюционной роли левого Гоминьдана ссылаться не на исторический материализм, а на кинематографию.

7. Руководство все время шло вразрез с действительным ходом классовой борьбы, игнорировало реальные силы и хваталось за фикции. Если бы это означало только компрометацию московских "теоретиков", беда была бы еще не столь велика. Но ошибки злополучных "теоретиков" означали прямое политическое разоружение китайской компартии, т. е. пролетарского авангарда. Надо прямо сказать: без вмешательства Сталина--Бухарина ход китайской революции, рост самостоятельности и сил китайского пролетариата шли бы несравненно более планомерно и успешно. Китайская компартия никогда не могла бы забрать так далеко вправо, если бы она была предоставлена собственным силам. Нужно было сосредоточить в руках Сталина--Бухарина весь авторитет Коминтерна, Октябрьской революции, большевистской партии, чтобы добиться такого невероятного сдвига молодой революционной партии на путь меньшевизма. Подлинно революционное, т. е. рабочее и крестьянское движение шло, по существу, без руководства, а в наиболее критические моменты -- против руководства. Совершенно закономерное в своих классовых основах движение насильственно лишалось сверху правильного политического выражения. Вместо накопления сил и укреп

ления позиции пролетарского авангарда, получались на деле зигзаги, шатания, "неожиданные" поражения после побед -- словом, то, что Лозовский называет "кинематографической сменой событий".

8. На вопрос о перспективе движения Е Тина и Хэ Луна Ло

зовский разводит руками и опять отвечает ссылкой на кинема

тографию. Нельзя говорить о китайском 1905 или 1906-м,

или 1907-м, или 1917-м годе: "этапы между приливами и отли

вами китайской революции очень короткие". Как мы, однако,

видели и сейчас увидим, беда совсем не в коротких этапах,

а в короткой памяти. Не успеет еще пройти "этап", как люди

забывают ошибки вчерашнего дня -- значит, память короче

этапов.

Чтобы не попасть ненароком в пессимисты или в маловеры, Лозовский в заключительной части статьи божится изо всех сил, что китайская революция победит, непременно победит, ибо "никакие в мире силы не смогут теперь увековечить старые отношения, никакие силы в мире не смогут приостановить или отодвинуть новый подъем..." и т. д. и т. п. В оптимистической водице и на сей раз недостатка нет.

Но каковы все-таки перспективы восстания Е Тина и Хэ Луна? Должны ли китайские рабочие и крестьяне поддерживать это движение? Как? Под каким лозунгом? На этот счет Лозовский молчит. Каковы задачи китайской компартии в связи с новым этапом китайской революции? Как ставится для китайской компартии вопрос о власти? И на этот счет не слышим ни слова.

Нужно ли строить рабочие и крестьянские Советы? Нужно ли ставить себе задачей низвержение власти правого и левого Гоминьдана? Нужно ли выдвинуть лозунг "вся власть Советам"? Обо всем этом Лозовский молчит. Эти вопросы для него не существуют. Он, слава богу, не пессимист, он верит в китайскую революцию и поэтому не обязан размышлять об условиях ее действительной победы.

9. Правда, в связи с движением Хэ Луна и Е Тина к Кантону

Лозовский пишет: "Если возникнет новое государственное об

разование уже другого типа, чем раньше, если в Кантоне воз

никнет рабоче-крестьянское правительство, то это, конечно,

явится угрозой бытию уханьско-нанкинской контрреволю

ции". Однако эти слова не столько выясняют вопрос, сколько

затемняют его. Что это за "государственное образование другого типа"? Не власть ли Советов? Почему же такое преднамеренное косноязычие? Неужели формула советской власти в Китае как оппозиционная изъята из обращения? И каким образом возникнет "новое государственное образование", если мы не поставим себе задачей его создать? Что скрывается под этим выжидательным объективизмом? Ничего, кроме "исторической потребности" запутавшихся людей схоронить концы в воду. Если "возникнет" -- усыновим; а если "не возникнет" -- пройдем мимо. При такой политике могут, однако, "возникнуть" только новые поражения.