Гвидо Препарата -

Тогда и только тогда Британия посчитала, что настало время разделаться с нацистской тварью, уже смертельно раненной, с тварью, которую она же сама вскармливала в течение четвер­ти века во имя своих евразийских амбиций.

Часть 6

Необходимо еще хитрить и притворяться, ибо люди так простодушии и так склонны опускать руки в тяжелые моменты, что тот, кто обманы­вает, всегда найдет тех, кто готов обмануться.

Макиавелли. «Государь» (XVIII, 3)

«Е sono tanto semplici gli uomini...»

Ликвидация германской угрозы, маячившей с 1900 года, обо­шлась Британии дорогой ценой: потерей имперского величия, утратой военной и экономической мощи. Но англоязычная идея, имперское мировоззрение и усиление олигархических наклонностей — все это стало определяющими признаками, завещанными ею своему естественному островному наследнику, эти идеалы живут и здравствуют в американском истеблишмен­те. Британия приняла осознанное решение — она знала, чем ри­скует.

Современная геополитическая стратегия Соединенных Штатов является прямым и абсолютно последовательным про­должением старой имперской стратегии Британии. Это безо­шибочно узнаваемый коктейль агрессии, подрывной деятельности и массового геноцида, который неуклонно проводится в узловых точках материкового массива от Палестины и Цент­ральной Азии до ворот Китая — до Кореи и Тайваня, в любом ме­сте эта политика имеет целью взорвать любое движение, на­правленное к объединению народов, способному соединить континентальную основу в евразийскую лигу социально-поли­тического сотрудничества и противостояния (англо-американ­скому натиску).

Потребовались два мировых конфликта для того, чтобы уст­ранить германскую угрозу. Первая мировая война была выпол­ненной по всем правилам осадой, в которой Британии при­шлось пожертвовать приблизительно одним миллионом человек, — то было первое кровопускание, потрясшее империю до основания. Во втором круге, ставшем необходимым, учиты­вая, что Первая мировая война оставила нетронутым террито­рию рейха, такие потери были неприемлемы — Британия при­несла в жертву 400 тысяч своих солдат. Для того чтобы наверняка втянуть Германию в войну на два фронта, использова­ли грандиозный обман.

То, что именно в этом состояли смысл и цель Версальского договора, не подлежит никакому сомнению, — свидетельство то­му поразительные пророчества Веблена. Правда, этим я не хочу сказать, что интриганы «Круглого стола» преднамеренно сотво­рили авторов окончательного решения еврейского вопроса. В книге приводятся аргументы, призванные показать, что ско­рее они создали реакционный режим, который затем надо было заманить в русские болота, что само по себе было достаточно зловеще.

Во всем этом деле самой большой загадкой предстает пози­ция России. Таинственным представляется даже само проис­хождение этой позиции. Но определенно можно сказать лишь одно — никогда, ни в период между войнами, ни даже в ходе «хо­лодной войны», Советский Союз не выступал против Запада прямо. Именно это дало повод египетскому президенту Анвару Садату назвать СССР «мнимым врагом» Запада. Скорее Совет­ский Союз имитировал медленные, неповоротливые движения огромного циркового медведя, укротитель которого прятался за кулисами, — опора на Востоке, которая старательно, в меру своей неуклюжести, перемещала в нужном направлении свой гигантский вес, чтобы держать под контролем положение в Ев­разии, не допуская ее объединения. Иначе становятся совер­шенно необъяснимыми афера Требича, германско-больше­вистская секретная антанта, создание террористического агитпропа КПГ, саботаж создания единого фронта социалистов и коммунистов к вящей выгоде Гитлера, уничтожение команд­ных кадров Красной Армии и умиротворяющие действия Ста­лина: этот последний всегда проводил политическую линию, со­гласованную с британскими геополитическими интересами. Помимо этого, большевики были всем обязаны Западу: низложением царя, устранением Распутина, политическим вакуумом после падения Керенского, получением грязных денег — немец­ких, и не только, предательством Белого движения, капиталь­ным промышленным оборудованием, гигантскими инвестиция­ми в экономику и военными технологиями.

Когда в 1923 году гиперинфляция достигла своего апогея, стал ясно виден наилучший кандидат, способный возглавить Radilalisierung. Из всех демагогов Германии Гитлер не только был самым харизматическим; он был англофилом, англофилом до безумия: для Британии это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ни в коем случае нельзя оспаривать тот факт, что вдохновителем британских фантазий Гитлера был профессор Хаусхофер. Этот Хаусхофер и сам был достаточно таинствен­ной личностью, о которой хотелось бы знать неизмеримо боль­ше. Очевиден, правда, идиотизм утверждения о том, что Гит­лер состряпал нацистскую философию и геополитические планы в бредовом одиночестве своей захламленной спальни.

Крах на Уолл-стрит, инициированный Норманом, стал сигна­лом того, что Германия завершила свой первый неформальный пятилетний план; после этого стала ясна неизбежность назначе­ния Гитлера рейхсканцлером. Правда, Германия оказала более сильное сопротивление, чем ожидали британские правители: за все время существования Веймарской республики нацисты ни одного раза не получили на выборах больше одного голоса из трех, причем даже в самой катастрофической социальной об­становке. Но к 1933 году, под «усилившимся внешним давлени­ем», круг замкнулся.

Узор британского взаимодействия с нацистами в действи­тельности представлял собой невиданное в истории согласован­ное коллективное притворство и надувательство, постепенно обнаружившее себя в течение более десяти лет (с 1931-го по 1943 год). Но то были не блистательные импровизации, а зара­нее обдуманные действия с силами, причем силами «внешни­ми», «другими», — и опять-таки Веблен интуитивно ощутил этот зловещий крен еще в 1915 году. Британия раздувала огонь и в конце концов пожелала всесожжения — холокоста войны и евреев.

Большевики приняли на себя главный удар немецкого на­ступления и заплатили за это жизнями двадцати миллионов че­ловек, половина которых были мирными жителями. Вероятно, Тухачевский не хотел, чтобы его народ платил такую цену. Нель­зя также забывать и о том, что в конце этой игры были убиты три с половиной миллиона мирных немецких граждан.

Если верно то, что британские правители интриговали в Вер­сале с целью создания реакционного движения, питаемого ради­кализмом и склонного искать войны на Востоке; если верно то, что англо-американцы активно торговали с нацистами и предла­гали им финансовую поддержку — постоянно и непрерывно, на­чиная с займов по плану Дауэса в 1924 году и кончая солидными кредитами, проведенными через банк международного урегули­рования в Базеле в конце 1944 года (1); если верно то, что встре­ча в Кельне на вилле фон Шредера 4 января 1933 года была ре­шающей в деле назначения Гитлера канцлером; если верно то, что такая финансовая поддержка была задумана с тем чтобы сде­лать нацизм настолько сильным врагом, чтобы в войне получить от него мощный ответ и тем самым сделать победу союзников отчетливой и окончательной; если верно то, что умиротворе­ние было комедией начиная с 1931 года; если верно то, что Чер­чилль всяческими ухищрениями оттягивал открытие второго фронта в течение трех лет, ожидая, что немцы настолько глубо­ко и безнадежно увязнут в трясине, что завершающий удар со стороны Британии будет максимально безболезненным для нее; и если, наконец, верно то, что Гесс привез с собой в Британию план переселения евреев на остров Мадагаскар, ибо таково было последнее политическое решение германского правительст­ва, прежде чем оно занялось окончательным решением еврей­ского вопроса (2), — этот план, как теперь совершенно очевидно, не имел последствий; если все перечисленное верно, то по спра­ведливости прямую ответственность за инкубацию нацизма и планирование Второй мировой войны и косвенную ответст­венность за уничтожение евреев надо возложить на англо-амери­канский истеблишмент.