Гвидо Препарата -

Так в декабре 1918 года, привезя с собой греческие и польские полки, французы бросили якорь в одесском порту. Однако по­сле того, как они были крепко биты отрядами украинских пар­тизан, французы в апреле 1919 года ретировались, не забыв предварительно потопить весь русский Черноморский флот, чтобы, как они утверждали, «он не достался большевикам» (73), и оголив при этом левый фланг Деникина (74).

В течение всей этой досадной паузы, получив удар в спину от французов на Черном море и от британцев на Каспийском, ге­нерал Деникин продолжал упорно слать просьбы о помощи тем же самым державам, которые так и не удосужились ответить, так как были «поглощены» интригующими сюжетами мирной конференции (75). Но несмотря на неудачу, Деникин смог в июне провести на юге мобилизацию — настолько успешную, что ради объединения России был готов перейти иод командо­вание Колчака. Он предложил этот план адмиралу, чем растро­гал последнего до слез.

Белогвардейская Сибирь. Теперь обратимся к Колчаку. К маю 1919 года его наступление на запад через Уральский хребет ста­ло почти триумфальным.

Белые, воодушевленные своими успехами, настоятельно тре­бовали от англо-американцев официального признания. Послед­ние, с трудом маскируя свое разочарование и недовольство, прибегли к следующей шараде из своего богатого арсенала, что­бы выиграть время: словно недоумевающие школьные учителя, они вскинули брови и обусловили официальное дипломатиче­ское признание установлением в Сибири либерально-демокра­тических порядков а-ля Керенский. Другими словами, для того, чтобы Британия поставила свою печать на документе об офици­альном признании его режима, белым было приказано провес­ти земельную реформу, реформу избирательного права и т. д. — то есть весь тот набор институциональных актов, который удов­летворил бы британцев (76). Колчак естественно согласился, и союзники вежливо пообещали «рассмотреть этот вопрос», что означало: никакого признания не будет.

Но пока союзники не могли позволить себе роскошь пожерт­вовать Колчаком: золотой запас, находившийся в руках Колчака, превосходил 52,7 процента всего золотого резерва Банка Анг­лии (77). Летом 1919 года более трети этих сокровищ была поез­дом доставлена во Владивосток, где восемнадцать иностранных банков, жаждавших получить свою долю в русских делах, учреди­ли свои филиалы. После этого золото было либо продано на международных торгах в обмен на иностранную наличную валю­ту, либо исчезло в подвалах банков Иокогамы, Осаки, Шанхая, Гонконга и Сан-Франциско как обеспечение займов (79).

Колчак транжирил средства с королевской щедростью, но распутать сибирский клубок было «практически невозмож­но» (79). Почему?

1. Казаки, подкармливаемые японцами на Дальнем Востоке, были истинной занозой в боку Колчака, так как парализова­ли перевозку жизненно важных товаров и продовольствия, следовавших по Транссибирской железной дороге из Влади­востока в Омск.

2 Сразу же после того, как Колчак захватил власть, чехи вне­запно начали проявлять признаки усталости и изъявили же­лание выйти из конфликта. Руководимые генералом Жане-ном, присланным из Франции специально для того, чтобы с помощью чехов нанести удар в спину белым колчаковским армиям, чехи всем корпусом снялись с позиций на Урале и отступили к западной границе оккупированной японцами области. Теперь чехи всеми силами уклонялись от участия в боях в центральной части России, чем довели Колчака до отчаяния, «граничившего с безумием» (80).

3 Что касается американского генерала Вильяма Грейвса, то по Сибири циркулировали упорные слухи о том, что, не поддерживая Колчака, он фактически оказывает помощь большевикам (81). Слухи эти целиком и полностью соответ­ствовали истине. Точно так же бездействовали и британцы.

К августу Колчак начал терпеть поражения.

После этого разгром белых проходил по старому знакомому сценарию: они начали с победоносного наступления, растяги­вая фронт и коммуникации, а потом были разбиты наголову Красной Армией, которая, имея большое численное преимуще­ство, всегда имела возможность перегруппироваться и отразить наступление, неизменно обращая белых в бегство. Численность и еще раз численность решила исход этой войны.

К ноябрю с Колчаком было покончено; он продержался ров­но один год.

Последовал эпический двухмесячный исход. Шесть конвоев Колчака следовали за другими поездами, направлявшимися во Владивосток, чтобы ускользнуть от наступавших им на пятки красных орд. В одном из конвоев находился золотой запас. В пе­редних поездах следовали генерал Жанен и чехи, которые дви­гались таким черепашьим шагом, словно хотели, чтобы красные захватили арьергард каравана. В этом долгом пути длиной более полутора тысяч миль погибло более одного миллиона мужчин, женщин и детей.

В январе 1920 года британское военное ведомство, не скры­вая гордости, объявило, что Колчак перестал быть решающим фактором русских военных дел (82). Миссия была выполнена: американские и британские войска покинули Сибирь. 31 янва­ря два чешских офицера вошли в вагон Колчака и объявили ко­мандующему, что он должен сдаться местным властям. «Значит, союзники меня предали?» — спокойным будничным тоном по­интересовался белый адмирал. В феврале 1920 года Колчак,, этот обманутый король, на одном из допросов у красного следо­вателя в минуту охватившего его отчаяния признал: «Значение и смысл этой [союзнической] интервенции так и остались мне непонятными» (83). Вскоре после этого Колчака расстреляли, а тело утопили подо льдом речки Ушаковки. Вместе с головой Колчака большевики получили две трети царского золота; ос­тавшаяся часть находилась уже в сейфах западных банков.

Единственным местом, где союзники понесли ощутимые по­тери, был север. Там, перед лицом пошатнувшегося белого со­противления, союзники, возглавляемые англо-американскими силами, были, против своей воли, втянуты в конфликт с крас­ными, вылившийся в несколько стычек местного значения, что позволило союзникам выиграть время в игре на выжидание, когда надо было позаботиться о золотом запасе Колчака. Отвод англо-американских войск начался в марте и был закончен к ис­ходу 1919 года, когда адмирала уже можно было списывать со счета. Оставив какое-то количество военного снаряжения и боеприпасов, союзники предоставили белых генералов их (от­нюдь не завидной) судьбе. После овладения Архангельском в феврале 1920 года большевики немедленно казнили 500 белых офицеров.

В России общие потери англо-американцев в мероприятии, каковое, по сути, было лишь игрой и имитацией, составили приблизительно 500 человек из общей численности экспедици­онных сил в 18 тысяч человек. Напротив, на Западе Соединен­ные Штаты не задумываясь пожертвовали жизнью 114 тысяч солдат из общей численности посланной во Францию армии в 2 миллиона человек, в кампании, стоившей американской каз­не 36,2 миллиарда долларов (84). Когда речь шла об убийстве немцев, Америка была готова пожертвовать 2 миллионами сво­их солдат, но когда настало время сразиться с 3-5 миллионами «коммунистических злодеев», Лондон и Вашингтон выставили корпус, численность которого составляла едва ли один процент от численности американского воинского контингента во Франции. Англо-американцы были даже готовы принести на алтарь своих интересов горстку солдат из этого ничтожного ко­личества только лишь для того, чтобы сохранить видимость, — «показать», что поскольку их солдаты погибли от красных пуль, постольку британцы и американцы и в самом деле «помогали белым». Но правда была иной. «Официально» сражавшиеся на стороне белых 500 англо-американских солдат действительно были убиты в стычках с красными на заполярном севере, но это было частью надувательского плана, поставившего белых гене­ралов в трудное положение и послужившего к выгоде красных: такова была извращенная красота имперской британской стра­тегии.