Гвидо Препарата -

Другим ценнейшим козырем, как я уже упоминал, была молча­ливая поддержка со стороны Советской России, которая с само­го начала делала вид, что заигрывает с немецкими генералами, прекрасно зная, так же как и британцы, коих Москва информи­ровала о каждом своем движении (85), что Людендорф и ком­пания серьезно намерены их свергнуть, что немецкие генералы вынашивали планы союза с русскими белыми, но отнюдь не с рус­скими красными. Когда начался путч, КПГ не двинулась с места. Устроенный Советской Россией грандиозный маскарад позволил Требичу создать невиданных размеров призрак, ужаснувший буржуазию и заставивший газеты всех цветов и направлении долго рассуждать на эти темы после того, как все уже давно было кончено: этот призрак был не чем иным, как фантастическим спектак­лем под названием «национал-большевистский заговор»: буржу­азную публику до смерти напугали воображаемым сговором между немецкими офицерами и вождями рабочего класса — что было абсолютно невозможно (86).

В газете КПГ «Die rote Fahne» Требича описывали как «бога из машины национал-большевизма». Полковника Бауэра, быв­шего правой рукой генерала Людендорфа, и еще нескольких офицеров видели в Берлине беседующими с профсоюзными ли­дерами, но ни одна из сторон так и не проявила никакого жела­ния продолжать сотрудничество. Масштаб мистификации был так велик, что даже такая информированная газета, как «Frank­furter Zeitung», дошла до такого абсурда, что вполне серьезно ут­верждала, будто такие командиры Добровольческого корпуса, как, скажем, Пабст и Эрхардт, действительно утопившие в крови в 1919 году рабочие советы Берлина и Мюнхена, участвуют в на­ционал-большевистском заговоре с целью восстановления тех самых советов (!). Все это было от начала до конца фальшивкой, состряпанной Требичем с помощью превосходной пьесы, мас­терски разыгранной Британией и СССР.

Требич одновременно разыграл несколько карт: (1) он одура­чил генералов козырным тузом своих «британских связей»; (2) запугал социалистов и заставил их объявить забастовку, сфабри­ковав слух о том, что Добровольческий корпус явился для того, чтобы спровоцировать, а потом жестоко подавить выступление рабочих; (3) отпугнул от путча финансистов и промышленни­ков фальшивкой о будущем восстановлении советов.

Провал Капповского путча был показательной репетицией схемы, воплощенной в жизнь двадцать лет спустя, перед нападе­нием Гитлера на Россию*,

* См. главу 5.

схемы, состоявшей в мнимом раско­ле британской властной элиты на два лагеря (то есть Черчилль против Малкольма) и использовании какого-нибудь средства в данном случае Требича — для того, чтобы заставить противни­ка поверить, что поддерживающая его партия сильнее.

После того как буря улеглась, шеф берлинской полиции Рих­тер просто терялся, читая показания заговорщиков. «Либо они все сбежали из сумасшедшего дома, — удивлялся он, — либо оказа­лись обманутыми обманщиками» (87).

Однако на этом европейские приключения Требича не закон­чились. Ничуть не устрашенные провалом, уцелевшие заговор­щики собрались в Мюнхене, собираясь вдохнуть новую жизнь в план «монархических переворотов в Австрии, Венгрии, Чехословакии и Германии с последующим вторжением в Россию сила­ми этих стран при поддержке белогвардейцев и бывших русских военнопленных» (88). К середине 1920 года разгром русских бе­логвардейцев был практически завершен, и такие заговоры уже устарели, не успев родиться, но все же миссию Требича нельзя было считать выполненной — до тех пор, пока вся Центральная Европа не была очищена от Белого движения.

В среде самих заговорщиков один только майор Франц фон Стефани, один из командиров Добровольческого корпуса, запо­дозрил истину и сразу предложил Бауэру и заместителю коман­дира Добровольческого корпуса Эрхардту немедленно убрать Требича. Бауэр не обратил должного внимания на намерения Стефани и не придал им никакого значения, но Требич обо всем пронюхал. Складывалась благоприятная ситуация, позво­лявшая раз и навсегда уничтожить так называемый «белый ин­тернационал».

Изображая импульсивное действие насмерть перепуганного человека, Требич похитил толстую папку со свежими заговорщи­ческими планами белых и в Вене продал ее чехам, которые не за­медлили передать ее французам и британцам: в результате не­сколько тайных военных организаций были разоружены, большая часть белогвардейских заговоров в Центральной Евро­пе была раскрыта и уничтожена. После этого, запасшись шестью паспортами, Требич исчез на Дальнем Востоке. «О нем ничего не было слышно до 4 сентября 1922 года, когда он позвонил в американское посольство в Токио. Согласно непроверенным данным, в тот момент он, имея на руках советский паспорт, на­правлялся в Тибет, чтобы помочь группе немецких офицеров спланировать и организовать поход в Индию». Требич еще раз всплыл в Шанхае под личиной буддийского монаха Чао Гуна (Свет Неба) (89).

«Роялистский заговор», как окрестили его британцы, дей­ствительно «мог изменить все». Если бы заговор генералов удался, то весь Версальский договор превратился бы в ничего не значащий клочок бумаги. Конечно, к тому моменту, когда в Берлине произошел Капповский путч, с Колчаком было уже почти покончено, поэтому в то время едва ли можно было ожидать возникновения полноценного русско-германского белогвардейского альянса, но восстановление династической Германской империи, поддержанной сателлитами в Централь­ной Европе, послужило бы — и, думается, весьма успешно — делу ослабления большевистского влияния в Евразии при поддерж­ке других белых армий — Деникина, Юденича и тех, кто уцелел после сибирского разгрома. Во-вторых, было бы большой ошиб­кой рассматривать Капповский путч как признак пробуждения нацистов — несмотря на свастики, украшавшие шлемы прибал­тийских ветеранов, и их националистические песни; заговор Каппа — Люттвица был попыткой роялистского, а не нацист­ского восстания. Капп, Людендорф и их соратники не имели ничего общего с всплывавшим расистским культом подпольной Германии, культом, который позже консолидировался вокруг «одаренной личности» Гитлера — в ходе событий, душок кото­рых Веблен уловил еще в 1915 году. Генералы — победи они в 1920-м — восстановили бы бледную копию старого имперского порядка, и это свело бы к нулю все труды британцев; нацизм в таком случае рисковал задохнуться в зародыше. Таким обра­зом, в целом Требич блистательно справился со своим поруче­нием; он способствовал уничтожению европейского Белого движения в тот критический момент, когда оно было еще спо­собно повлиять на исход Гражданской войны в России, упразд­нить Веймарскую республику с ее бутафорским парламентариз­мом, репарациями, хроническими социальными потрясениями и «встроенным» в нее способом взращивания «завтрашнего врага».