Гвидо Препарата -

Конечно, эти векселя выдавались под определенный процент (4 процента), как и налоговые сертификаты, — таким образом, эти векселя были задуманы как идеальное средство ликвидных краткосрочных вложений. Номинально векселя подлежали оп­лате в течение трех месяцев, но на практике допускалось до двадцати автоматических продлении срока, после чего вексель мог быть предъявлен к оплате, что удлиняло срок его действия до пя­ти лет. По истечении срока действия государство оплачивало векселя за счет налоговых поступлении, ставших возможными благодаря префинансированию, — это обязательство представ­ляло собой долгосрочную ответственность рейха за то количест­во средств, которое оно вначале ссужало по условиям кратко­срочных кредитов через частные банки (55). Если обнажить суть этой кажущейся весьма сложной процедуры с векселями, то она сведется к финансированию государственных расходов кредита­ми Центрального банка, причем агентом, предоставлявшим кре­диты государству, выступал рейхсбанк. В начале этой внезапно начавшейся кампании создания рабочих мест основное бремя «финансирования» легло целиком на плечи учреждения, воз­главляемого Шахтом (56).

Проще говоря, это были те самые деньги 1931 года, которые исчезли в подвалах и не появлялись на поверхности в течение долгих и томительных трех лет. Потом пришли нацисты, и ког­да банкирская решетка направила своего финансового посла, Ялмара Шахта, в Центральный банк, то тем самым подала ему сигнал открыть денежный душ, который, пролившись, снова земных коридорах финансовой сети. Так крупные берлинские банки решетки возвращали свои деньги, ссужая их государству, государство ссужало их городам, города передавали векселя гражданам, граждане несли их в свои коммерческие банки, которые обменивали их на чеки. Так поддерживалась жизнеспособность системы*.

* С технической точки зрения, крупные берлинские банки, стоявшие за спиной рейхсбанка, непрерывно впрыскивали сильные деньги в эконо­мику, а коммерческие банки, действуя от имени всех остальных, менее крупных абсентистов, поддерживали обеспеченность векселей и способствовали увеличению их эмиссии, умножая депозиты: четырехпроцептиая ставка приема векселей работала как магнит (для всех остальных скрытых депозитов), созданный Рейхсбанком в фазу префинансирования.

Начальные денежные вливания были предназначены для формирования инфраструктуры. Векселя получали наименования согласно той цели, ради которой их выпускали: «векселя для создания рабочих мест», «специальные дорожные вексе­ля», «векселя на землю» и так далее. Предприниматели дискон­тировали эти свои ценные бумаги и платили рабочим. Банки обращались к рейхсбанку, который приступил к эмиссии бу­мажных денег; этими деньгами банки расплачивались по дол­гам, которые они не могли выплачивать во время застоя. Так началось выздоровление экономики. Люди снова стали нахо­дить работу, им не приходилось много тратить; отложенные еньги автоматически реинвестировались в накопления бан­ков, включаясь в самоподдерживающийся оборот государст­венных расходов.

Гитлер торжествовал; он лично рыл лопатой землю перед обезумевшими толпами; он вынимал из земли «первые лопаты» (erste Spatenstiche) на строительствах нескольких автострад (автобанов), которые начали прокладывать по всей стране. Пер­вая такая дорога связала Гейдельберг и Франкфурт 23 сентября 1933 года (57).

В августе 1933 года происходит решающее событие: встреча Шахта с германскими стальными королями — среди последних гиганты Крупп и Сименс. Все вместе они учреждают Металлур­гическое научное общество (Metallforschungsgesellschaft), или сокращенно Мефо. Это была фиктивная корпорация с кро­шечным уставным капиталом (250 тысяч марок), под который с 1934-го по 1938 год было выпущено векселей на 12 миллиардов рейхсмарок, предназначенных на выполнение военных за­казов по той же, только что описанной процедуре. Вексель «Мефо» был искрой, запустившей процесс перевооружения Германии. Несмотря на то что до начала военных действий только 20 процентов всех расходов на вооружение было про­финансировано таким образом, доля «Мефо» в расходах на военные заказы составила в первые годы 50 процентов. «Абсо­лютная секретность этого соглашения сохранялась вплоть до самого конца войны» (58).

Вексель «Мефо» был уникальной ценной бумагой: он обеспе­чивался виртуальными ценностями — символами собственности, каковая в сумерках Веймарской республики сосредоточилась в руках немногих паразитирующих собственников, новых нео­споримых хозяев Германии. Вексель «Мефо» был плодом тесного союза между экономическими правителями и черным рыцарст­вом, между высшими немецкими кланами и нацистами, которые, обладая монополией на насилие и обещая войну, создали, соот­ветственно, две фундаментальные экономические предпосылки: они обеспечивали сбор налогов и гарантировали доход, обещан­ный нацистским векселем, — те 4 процента, проставленные в штампе на ценной бумаге. Именно цена золота, денег, каковая в мире, искаженном неистовым протекционизмом, могла, как на­деялись нацисты, быть возмещена за счет грабительской войны. Гитлер сам подтвердил это на третьем году войны:

Выплата долгов... не представляет никаких проблем. Во-пер­вых, территории, которые мы захватили силой оружия, по­ставляют нам ценности, намного превосходящие затраты на ведение войны; во-вторых, дешевый труд двадцати миллио­нов иностранцев в германской промышленности представ­ляет собой экономию, размер которой опять-таки намного превосходит суммы долговых обязательств государства (59).

В действительности это был очевидный мошеннический трюк: нацистские векселя не были обеспечены ни одним граммом золота, за ними стояли совершенно иные системы отношений, которые, по определению, изменялись соответственно полити­ческим веяниям времени. За векселем «Мефо» не стояло ниче­го, кроме призрачных будущих дивидендов, несуществующей корпорации, доброй воли немецких стальных королей, пресло­вутой дисциплины и трудолюбия тевтонов и активного участия местных банкиров и международных финансовых кругов, кото­рые с помощью своих сетей смогли поставить, как мы подробно покажем ниже, сырье, необходимое для неслыханно быстрого оснащения грозной непобедимой армии.

Основываясь на этих впечатляющих монетарных предпо­сылках, экономисты Третьего рейха реконструировали капита­листическую машину. Надо было преодолеть две главные труд­ности: (1) освободить экономику от непропорционально высоких накладных расходов и (2) найти выход огромному про­изводственному потенциалу современной промышленности, причем такой, чтобы компенсации, доход и прибыль были в до­статочной степени сбалансированы.