Юлия Кудрина - Императрица Мария Федоровна

Город Роскилле, где в прекрасном соборе, построенном в XII веке, находилась усыпальница датских королей, встретил траурный поезд со всей торжественностью, отвечавшему столь важному событию. Весь путь от станции до собора был устлан еловыми ветками. Погребение императрицы было очень торжественным. Ее духовник протоиерей Леонид Колчев сказал по-русски прощальную трогательную речь: «Исключительный жребий выпал на Твою долю. Бог возвел Тебя на самую вершину земного величия, но и там Ты оставалась человеком, удел которого – скорби и страдания. Не спасет от них и корона царская…

Много горя и всяких лишений пришлось испытать Тебе на Твоем долголетнем жизненном пути. Слабая телом, но сильная духом Ты всегда сохраняла мужество, неизменно верила в торжество правды и истины. Этот пример Твой воодушевляет нас, этот дух Твой хранится и в наших сердцах. Все это служит залогом грядущего возрождения нашей родины».

Датская газета “Berlingske Tidende” на следующий день после похорон (20 октября 1928 года) писала: «Это было экстраординарное событие. Никогда еще маленький Роскилле не привлекал к себе такого внимания. Похороны отличались от многих других королевских похорон славянским драматизмом прощания. Митрополит с седой головой, увенчанной высокой тиарой с крестом; православный хор, византийское облачение священников, византийское облачение священников, сверкающие в лучах осеннего солнца, русская речь придавали похоронам особое нездешнее импульсивное чувство».

Саркофаг с прахом императрицы Марии Федоровны в Роскильском соборе в Дании Фото Ю.В. Кудриной, 2005 год

Большевистские представители в Дании всячески пытались замолчать это событие. 5 ноября 1928 года полномочный представитель в Дании Михаил Кобецкий в депеше на имя заместителя наркома по иностранным делам СССР М.М. Литвинова сообщал: «Похороны бывшей царицы Марии Федоровны были, по желанию короля, организованы как “семейное событие”, из дипломатов приглашен был только дуайен. Вообще, король и МИД проявили в этом случае по отношению к нам полную корректность: нигде не было вывешено ни одного старого русского флага, эмигрантам-офицерам было запрещено стоять в почетном карауле в мундирах и т. д. Друг эмигрантов, латышский генконсул датчанин В. Христиансен вывесил было трехцветный флаг, но мы позвонили в МИД, и флаг был убран…» «Смерть старухи, – заканчивал свое сообщение Кобецкий, – несомненно, будет способствовать дальнейшему разложению местной белой колонии. Большинство газет по поводу похорон писало, проливая слезы умиления, что это похороны старой России».

Императрица была захоронена в Роскилльском соборе в капелле Фредерика V, рядом с могилами ее родителей – королем Кристианом Х и королевой Луизой.

Дания, Роскильский собор, усыпальница датских королей Первоначальное место захоронения императрицы Марии Федоровны

В 1939 году саркофаг с телом императрицы Марии Федоровны был перенесен в капеллу Кристиана IX (капеллу Глюксб гской династии) я в конце 19 58 года его поместили в крипте под капеллой, где находились могилы ее родителей. Здесь Мария Федоровна покоилась на протяжении 48 лет. В 2006 году состоялось торжественное перенесение праха императрицы в Петропавловский собор Санкт-Петербурга для упокоения его рядом с могилой ее глубоко любимого мужа – Александра III.

Русский поэт Павел Булыгин, служивший в отряде охраны императрицы Марии Федоровны в Крыму и помогавший в 1918 году следователю Н. Соколову вести расследование дела об убийстве российского императора Николая II и его семьи, в 1920 году написал стихотворение, посвященное императрице Марии Федоровне.

ЕЕ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ ГОСУДАРЫНЕ ИМПЕРАТРИЦЕ МАРИИ ФЕДОРОВНЕ

В те траурные дни похорон императрицы в Копенгагене английский король Георг V через посланного туда бывшего министра финансов России – Барка, состоявшим в те годы уже на службе английского двора, предпринял активные попытки, чтобы шкатулка с драгоценностями императрицы была переправлена в Англию. Он стремился опередить датского короля.

По договоренности со старшей дочерью Марии Федоровны Ксенией (младшая дочь Ольга, являющаяся по завещанию второй наследницей содержимого «знаменитой шкатулки», в переговорах не участвовала – Ю.К. ) шкатулка была переправлена в британское Посольство в Копенгагене, а оттуда специальным рейсом в Лондон.

Через шесть месяцев, 22 мая 1929 года в присутствии короля Георга V, королевы Мэй, Ксении и управляющего делами короля сэра Понсонби, ларец был вскрыт. Младшая дочь снова не была приглашена на встречу.

Через неделю приглашенный в Виндзорский дворец известный английский ювелир Г. Харди произвел предварительную оценку драгоценностей, предложив великой княгине Ксении аванс в размере ста тысяч фунтов (теперь – около двух миллионов фунтов).

Королевская чета высказала мнение о нецелесообразности продажи драгоценностей, что, по-видимому, было прежде всего не выгодно английскому королевскому дому.

История продажи драгоценностей с тех пор приобрела густую завесу таинственности, став поистине детективной.

Как позже сообщала королева Мэй, на счет двух дочерей Марии Федоровны в банке за купленные английской королевской четой драгоценности было положено 350 тысяч фунтов. Однако Ольга Александровна в своих воспоминаниях отрицала этот факт.

Фигуранты, участвовавшие в деле продажи российских драгоценностей, на протяжении многих лет, вплоть до сегодняшнего, хранили гробовое молчание. Среди них был и бывший российский министр финансов Барк, супруга которого, однако, не стеснялась появляться в свете в драгоценностях, принадлежавших ранее Марии Федоровне.

В своих воспоминаниях Ольга Александровна рассказала, что суммы, полученной ею от продажи материнских драгоценностей, едва хватило для покупки скромного домика-фермы в Дании, где она жила после смерти матери.

С течением времени, а особенно в 60-x годах история с таинственной продажей драгоценностей императрицы получила широкую огласку в мировой печати, и находившаяся тогда на английском престоле королева Елизавета II, внучка короля Георга V, вынуждена была сделать доплату за купленные тогда королевской семьей драгоценности.