Дмитрий Степанов - Русь, Малая Русь, Украина. Этническое и религиозное в сознании населения украинских земель эпохи Руины

Огромное значение для исследования представляет первая печатная книга по истории восточных славян, «Синопсис Киевопечерский», изданный в типографии Киево-Печерского монастыря в 1674 г. [14] Иннокентий (Гизель) Синопсис или краткое собрание из различных летописцев. Киев, 1674. и дополненный во втором (1678 г.) и третьем (1680 г.) изданиях [15] К исследованию был привлечен текст третьего издания как наиболее информативного. Иннокентий (Гизель) «Синопсис или краткое собрание из различных летописцев…» Киев, 1680. . Это произведение интересует нас как отражение основных этноконфессиональных взглядов украинской интеллектуальной элиты.

Помимо чисто исторических сочинений к работе были привлечены и некоторые богословские и литургические произведения, написанные представителями украинской интеллектуальной элиты середины — второй половины XVII в. [16] Российская государственная библиотека. Отдел рукописей. Ф.304. № 714; Лазарь (Баранович). Меч духовный, еже есть глагол Божий на помощь церкви воюющей. Киев, 1666; Лазарь (Баранович). Трубы на дни нарочитыя праздников. Киев, 1674; Иннокентий Гизель. Мир с Богом человеку или покаяние святое примиряющее Богови человека. Киев, 1669; Патерикъ или Отечникъ Печерский. Киев, 1661. Важное значение для разработки темы имеет первый политический трактат эпохи Руины — «Перестрога Украины», составленная автором, близким к семье киевского полковника В. Дворецкого [17] Мицик Ю. А. Перший український історико-политичний трактат // Український історичний журнал. Киев, 1991. № 5. . Также были привлечены и другие источники, извлеченные из его личного архива [18] Российская национальная библиотека. Отдел рукописей. Q. XVII. № 220. .

Среди польских исторических произведений особый интерес при работе над настоящей монографией представляет «Хроника польская, литовская, жомойская и русская», изданная в 1582 г. Матвеем Стрыйковским [19] Striykowski M. Kronika Polska, Litewska, Źmudzka I wszystkiej Rusi. Konegsberg, 1582. , оказавшая огромное влияние на последующее развитие украинской и российской историографии. Также к исследованию были привлечены сочинения других польских историков XVI в., а именно Александра Гваньини [20] Guagnini A. Sarmatiae Europeae Descriptio.Alexandi Gwagnini. Cracoviae, 1578. и Мартина Бельского [21] Bielski M. Kronika wszytkyego swyata. Kraków, 1551. .

Документы российского происхождения включают в себя, в первую очередь, актовые материалы, представляющие довольно массивный блок источников. Среди них необходимо отметить следующие: 1) наказы (наказные памяти) гонцам и посланникам; 2) отписки послов и воевод украинских городов; царские жалованные грамоты украинским городам, монастырям, представителям высшего духовенства и казачьей старшины; 3) послания, направленные из Посольского приказа гетманам и другим украинским сановникам; 4) документы личного происхождения: деловая переписка, включающая в себя письма воевод представителям казачьей старшины. Большинство этих источников были опубликованы как в уже упомянутых сборниках документов так и в других [22] Полное собрание законов Российской империи (далее — ПСЗ). СПб., 1830. Т.1–2; Собрание государственных грамот и договоров. СПб.: Тип. Селивановского. 1826. Т.4; 67. Чтения в обществе истории и древностей Российских. 1848, кн. VIII. С.1–39. , однако некоторые были извлечены из фондов Малороссийского [23] РГАДА. Ф.124. Малороссийские дела. Оп.1–3; , Посольского [24] РГАДА. Ф.79. «Сношения России с Польшей». Оп.1. , Сибирского [25] РГАДА. Ф.214. «Сибирский приказ». Оп. 1. , Разрядного приказов (фонды Белгородского, Севского и Московского столов) [26] РГАДА ф. 210. «Столбцы Приказного стола» .

В то же время необходимо отметить, что часть источников, которые могли бы послужить хорошим материалом для настоящей монографии, была уничтожена в годы Руины. Такая судьба, например, постигла определенное количество универсалов гетманов, содержащих в себе призывы к борьбе с московской администрацией. Наконец, часть сохранившихся архивных документов не были использованы в процессе исследования из-за того, что в результате неправильной сортировки источников, проведенной сотрудниками архива Министерства Юстиции в XIX в., и других архивов Москвы и Киева, часть из них попала в иные архивные фонды и единицы хранения. Так, например, были обнаружены некоторые важные документы, исходящие от гетманской канцелярии, которые хранились при этом среди хозяйственной переписки московских воевод.

Таким образом, для изучаемого периода доступен значительный комплекс исторических источников, в той или иной степени отражающих процессы формирования этнических представлений у их авторов и, соответственно, у современников этих авторов. Разнообразие источников, а также их относительная многочисленность, объясняется явным интересом образованной части общества будущей Украины к темам, затрагивающим важнейший социально-политический выбор элиты — в границах какого государства и шире, культурного ареала, ей приходилось бы развиваться. Совершенно логичным в связи с этим выглядят поиски украинской элиты своей этнической и конфессиональной идентичности.

Формированию идентичностей вообще и этнического самосознания украинской политической и интеллектуальной элиты в частности посвящено большое количество исследовательской литературы. Отчасти это объясняется вариативностью подходов, по-разному определяющих понятие этничности. Тем не менее, большая часть современных исследователей все более склоняются к трем основным группам признаков: 1) разделяемые членами группы представления об общем территориальном и историческом происхождении (включая этногенетические легенды, то есть мифы о происхождении народа), единый язык, общие черты материальной и духовной культуры; 2) чувство отличительности, то есть осознание членами группы своей принадлежности к ней, и основанные на этом формы солидарности и политические практики; 3) политически оформленные представления о родине и особых институтах, как, например, государственность, которые могут считаться частью того, что составляет понятие «народ». Если первая группа признаков отвечает за содержательную часть, две остальные — за форму воплощения этнического дискурса в политических и социальных практиках.